Царство страха
Шрифт:
Адвокат Томпсона, Хэл Хэддон из Денвера, заявил, что он не ожидает какой-либо победы в ходе сегодняшних предварительных слушаний. На них судья должен предположительно взглянуть на свидетельства «в свете наибольшего предпочтения» для обвинения, согласно государственным законам.
«Даже Господь Бог не может выиграть предварительных слушаний», — мрачно бросил Хэддон.
Однако слушания дадут Хэддону возможность допросить свидетеля со стороны правительства и определиться с тем, как атаковать дело Окружной Прокуратуры.
ЗЛОВЕЩЕЕ
Ричард Стреттон
Некоторые утверждают, что жизнь и творчество Томпсона — не что иное, как хорошо поставленный спектакль. Разве может человек вести полностью безумную жизнь и расхваливать её в своих литературных произведениях? Но нам кажется, что на самом деле, саму жизнь Томпсона можно считать искусством.
«Для триумфа Зла необходимо всего-навсего, чтобы добрые люди ничего не делали». Так Томпсон цитирует Бобби Кеннеди в своей книге «Песни Обреченного». Томпсон живет и пишет, воспринимая окружающий мир с точки зрения изгоя общества, человека, отказывающегося лизоблюдствовать перед тупой властью. К своей порядочности он предъявляет столь же высокие требования, как и к своему творчеству. Пророческая книга Томпсона «Песни Обреченного: Дополнительные заметки о смерти Американской Мечты; Бумаги Гонзо, том 3», вышедшая в свет через короткое время после закрытия уголовного дела о сексе и наркотиках, очень легко читается и является чуть ли не лучшим произведением образцом творчества Томпсона после «Страха и отвращения в Лас-Вегасе».
Разбирательство дела затянулось на 99 дней, но Томпсон добился справедливости. Власть признала свою неправоту.
«Милтон К. Блейки, Окружной Прокурор 9-ого судебного округа штата Колорадо, уполномочен обратиться к Уважаемому Суду с просьбой закрыть настоящее судебное разбирательство на следующих основаниях:
«Вина обвиняемого не может быть с точностью установлена».
«Дата: 30 мая 1990 года», — гласило прокурорское заключение о необходимости закрытия судебного разбирательства. Судья Чарльз Басс согласился с заключением прокуратуры и окончательно снял с Томпсона все обвинения. Формулировка судебного решения такова, что обвинения против Томпсона никогда не смогут быть выдвинуты повторно.
«Почему же Вы не приняли данное решение раньше, перед тем, как обращаться в суд?» — спросил судья Заместителя Окружного Прокурора Чипа МакКрори. Окружной Прокурор ответил, что у него возникли определенные затруднения с показаниями свидетелей, и что обнаружились новые факты, значительно усложняющие доказательство виновности Томпсона.
Томпсон был оправдан, но он отнюдь не потерял свой пыл. «Мы уже привыкли к тому, что позволяем помыкать собой любым уродам в погонах», — заявил он со своей фермы в пресс-релизе, опубликованном на следующий день. «Так пошлем же их наконец к чертям!» Томпсон охарактеризовал закрытие дела прокуратурой как «самую настоящую трусость» и заявил, что немедленно подает апелляцию в Верховный Суд штата Колорадо.
Томпсон назвал сотрудников Окружной Прокуратуры «бандитами, лжецами, мошенниками и ленивыми отбросами человечества... «Эти тупые козлы попытались разрушить мою
«Если кто-то и виновен, то прокуратура! Их всех следует повесить за ноги на железных телеграфных столбах на дороге в Вуди Крик!»
Вместо того, чтобы взять передышку и спокойно зализывать раны, доктор Томпсон перешел в наступление. Он основал «Фонд в защиту Четвертой Поправки», целью которого является «способствовать информированию общественности о постепенном выхолащивании Четвертой Поправки к Конституции США и возникающей в этой связи угрозе неприкосновенности личной жизни, спокойствия и безопасности граждан в своих собственных домах, а также оказывать юридическое содействие гражданам, чьи права на неприкосновенность личной жизни грубо попираются».
Ведь главное, что Доктор вынес из своего дела, это то, что под предлогом сомнительной Борьбы с Наркотиками власти в действительности пытаются превратить страну в полицейское государство.
В августе 1990 года доктор Томпсон снова в суде. На этот раз он требует компенсации от Окружной Прокуратуры и от каждого из её сотрудников в отдельности. Томпсон предъявил гражданский иск по выплате ему компенсации за ненадлежащее проведение уголовного расследования, преступную халатность и должностное преступление, совершенное с неблаговидными намерениями — на сумму 22 миллиона долларов.
«Правда — на моей стороне», — пишет Доктор Томпсон. — Они обречены и скоро будут сидеть в тюрьме. Эти подонки соблюдают законы не больше, чем тупоголовое ворье в Вашингтоне. Их ожидает судьба Чарльза Мэнсона и Нила Буша.
Подали ланч. Хотя сейчас вообще-то четыре часа утра. Сегодня, точнее еще вчера, когда я покупал фотоаппарат-«мыльницу», продавец спросил меня, кого я собираюсь фотографировать.
— Ну, одного старого фрика в Вуди Крик, — ответил я.
— А кого конкретно? — продолжал расспросы продавец. — Их, ведь, там много.
— Самого главного фрика, — сказал я. — Последнего изгоя общества. Я готовлю статью о его деле для газеты «Хай Таймс».
— Слушайте, сделайте мне одолжение, — сказал мужчина, — Задайте ему вопрос, который всех интересует: Как ему это удается? Как ему удается выжить, продолжая жить так же, как в Те времена.
Этот вопрос, по существу, касается самой загадочной стороной жизни нашего потрясающего героя. Как ему это удаётся? Всю ночь мы бухали по-черному. У Хантера тетрагидроканнабпол, того гляди, из ушей потечет. Он, как муравьед, время от времени — причем довольно частенько — всасывает что-то носом. Сигареты «Данхилл» выкуривались одна за другой.
А время ведь уже совсем позднее, в такое только вампиры, специализирующиеся на высасывании крови из людей, погибших в ДТП, по шоссе страны и шастают. И все же... все же Томпсон поражает своей разумностью. Мне кажется, Томпсон разумнее любого другого современного писателя, потому что он ПОНИМАЕТ, ЧТО ПРОИСХОДИТ.
80-ые годы я провел за решеткой. Когда вышел на свободу, мне казалось, что страна резко изменилась к худшему. Я забеспокоился, что лишь те несколько сот тысяч из нас, кто провел эту ужасающую декаду в каталажке, в состоянии осознать, насколько все стало отвратнее. Затем я прочел «Песни Обреченного».