Царство Золотых Драконов

Альенде Исабель

Религиозный гимн Дила Баадура длился более часа, который Наде с Александром показался всего лишь несколькими минутами, ведь эта необычная музыка перенесла молодых людей на самый высший уровень сознания. Все знали, что вот уже восемнадцать веков подряд это помещение посещали лишь короли Запретного Царства и что ранее их самих никто не удостоился присутствовать при оракуле. Немые, с круглыми от удивления глазами, двое молодых людей следовали за исходящим из камня волнообразным звуком, точно не понимая совершаемых Дилом Баадуром действий, хотя и уверенных в том, что вот оно – нечто чудесное, наполненное глубоким духовным смыслом.

В конце концов, в Священном Пространстве воцарилась тишина. Кусок кварца, во время пения казавшийся

светящимся изнутри, стал непрозрачным, каким и был вначале. Вымотанный принц пребывал в той же позиции весьма продолжительное время, и друзья так и не осмелились его прервать.

– Мой отец мёртв, - наконец-то сказал Дил Баадур, поднимаясь на ноги.

– Именно это сказал камень? – спросил Александр.

– Да. Мой отец ждал, пока я приду сюда, и лишь после он смог отдаться смерти.

– Как он узнал, что ты пришёл?

– Он сообщил об этом моему наставнику Тенсингу, - сказал молодой принц, грустя.

– Что ещё сказал камень? – спросила Надя.

– Моя карма – быть предпоследним монархом Царства Золотых Драконов. У меня будет сын, который станет последним королём. После него мир вместе с этим королевством изменятся, и здесь уже ничего не будет как прежде. Чтобы править справедливо и мудро я рассчитываю на помощь моего отца, кто ведёт меня верной дорогой во снах. Также у меня будет и помощь Пемы, на которой я женюсь, Тенсинга и самой статуи Золотой Дракон.

– Иными словами, этого камня, потому что статуя стала пеплом, - заметил Александр.

– Возможно, я что-то и недопонял, но мне кажется, что мы её вернём, - ответил принц, показывая всем знаком, что, мол, пришла пора возвращаться.

Тимоти Брюс и Джоэль Гонсалес, фотографы из Интернэшнл Джеографик, буквально выполнили распоряжения Кейт Колд. Всё это время они прочёсывали самые недоступные места королевства, ведомые низкорослым шерпом, несущим на спине тяжёлое оборудование и палатки, не утрачивая ни умиротворённой улыбки, ни размеренного ритма собственных шагов. Иностранцы же, напротив, изнывали от усилия следовать за ним да ещё и ввысь, где они чаще и чаще задыхались. Фотографы, не знавшие о пережитых их товарищами перипетиях, прибыли в крайне восторженном настроении и стали рассказывать о собственных приключениях с редкими видами орхидей и мишками панда, но Кейт Колд не проявила и малейшего интереса. Писательница заставила тех замолчать, сообщив новость о том, что её внук вместе с Надей помог расправиться с преступной организацией, вызволить нескольких девочек-пленниц, схватить секту отвратительных на вид бандитов и возвести на трон принца Дила Баадура. Причём всё это было проделано с помощью группы йети и загадочного, обладающего мощными духовными способностями, монаха. Тимоти Брюс и Джоэль Гонсалес закрыли рот и не сказали больше ни слова, пока не пришла пора подняться на борт самолёта, чтобы вернуться в свою страну.

– В любом случае, я больше не стану путешествовать вместе с Александром и Надей, ведь они лишь навлекают на себя опасность, точно мёд, на которой слетаются мухи. Я уже очень стара, чтобы переживать такие страхи, - отметила писательница, всё ещё не оправившись от уже оставшихся в прошлом потрясений.

Александр и Надя обменялись взглядом соучастия, потому что оба уже решили, что в любом случае будут сопровождать её, когда та станет готовить следующий репортаж. Они просто не могли упустить возможность пережить очередное приключение вместе с Кейт Колд.

Ребята не доверили бабушке ни подробности Священного Пространства, ни манеру действия чудесного куска кварца, потому что обещали друг другу хранить тайну. И ограничились лишь сообщением следующего: именно в том месте Дил Баадур, как и все монархи Запретного Царства, рассчитывал на средства, помогающие предсказывать будущее.

– В Древней Греции существовал Дельфийский храм, в который приходили люди слушать пророчества впавшей в транс гадалки, - рассказала им Кейт. –

Её слова всегда оставались загадочными, но обращающиеся всё же нашли смысл. Теперь известно, что именно здесь из земли выбросился газ и, можно сказать с уверенностью, им был эфир. От него у жрицы слегка закружилась голова, и та сказала ключ, остальное же сами себе вообразили целомудренные прихожане.

– Сейчас совершенно другая ситуация. То, что мы видим, не объясняется наличием газа, - ответил её внук.

Пожилая писательница сухо посмеялась.

– Понятия несколько изменились, Кейт: ранее скептиком был я и без доказательств ни во что не верил, а ты мне всё повторяла, что мир – самое загадочное место и что далеко не у всего есть рациональное объяснение, - улыбнулся Александр.

Женщина не смогла ответить, потому что смех немедленно перешёл в приступ кашля, и она чуть не задохнулась. Внук похлопал её по спине несколько раз с большей, нежели нужно, энергией, пока Надя отправилась найти стакан воды.

– Жаль, что Тенсинг уже ушёл в Долину Йети, иначе бы вылечил твой кашель своими волшебными иголками и молитвами. Боюсь, тебе придётся бросить курить, бабушка, - сказал Александр.

– Не зови меня бабушкой!

Вечером перед отъездом в Соединённые Штаты, члены экспедиции Интернэшнл Джеографик собрались во дворце с тысячью комнатами вместе с королевской семьёй и генералом Кунглунгом после общего присутствия на похоронах короля. Последнего сожгли, как того требовала традиция, а прах разделили по четырём древним алебастровым сосудам, которые лучшие солдаты верхом на лошадях отвезли на все четыре стороны королевства, где и развеяли по ветру. Ни его народ, ни собственная семья, столь его любившие, не плакали по его смерти, поскольку верили, что слёзы обязывают дух оставаться в этом мире и далее, чтобы утешать живых. Правильным считалось выказывать радость для того, чтобы дух остался довольным завершением очередного цикла в круге реинкарнаций, развиваясь в каждой из них, пока, в конце концов, не достигнет просветления и неба или же Нирваны.

– Возможно, мой отец удостоит нас честью воплотиться в нашего первого сына, - сказал Дил Баадур.

У Пемы в руках дрожала чашка чая, выдавая её смущение. Молодая девушка была полностью одета в шелка и парчу и в кожаные ботинки, руки и уши выделяли золотые украшения, а голова была непокрыта, поскольку та гордилась своей красивой шевелюрой по казавшейся ей справедливой причине. Её пример показывал остальным четырём похищенным девочкам, что не стоит думать о комплексах. Длинная коса в пятьдесят метров, в которую они заплетали волосы, стала приношением находящемуся во дворце Великому Будде, к кому люди, чтобы только посмотреть, совершали паломничество. Столько было сказано о деле и так часто его освещали по телевизору, что у народа случилась чуть ли не истерика. А многие девушки из желания сходства стали брить себе головы, пока лично Дилу Баадуру не пришлось появиться на экране, чтобы тактично намекнуть, мол, королевство не нуждается в подобных крайних доказательствах патриотизма его жителей. Александр лишь заметил, что в Соединённых Штатах ходить с побритой головой даже модно наравне с татуировками и прокалыванием носов, ушей и пупков, чтобы носить там металлические украшения, но никто ему не поверил.

Все расселись кругом на разложенных на полу подушках, попивая чай, этот ароматный индийский напиток, и пытаясь проглотить увесистый кусок шоколадного торта, специально приготовленного монахинями, несущими послушание на кухне дворца, чтобы польстить иностранным гостям. Тшеванг, королевский леопард, распластался рядом с Надей, опустив уши. Со смерти короля, его хозяина, этот великолепный представитель кошачьих ходил как в воду опущенный. Несколько дней животное напрочь отказывалось от еды, пока Наде не удалось убедить того, разумеется, на кошачьем языке, что теперь леопарду стоит взять ответственность за заботу о Диле Баадуре на себя.