Цеховик. Книга 7. Большие дела
Шрифт:
– А… – начинает она и тут же замолкает.
– Чего? – поднимаю я брови.
– Нет, машет она головой, ничего, всё хорошо. Во сколько нужно быть готовой?
Демонстрирует, что как жена декабриста всегда сделает то, что потребуется. Без лишних разговоров и расспросов. Ну что же, тогда поедем пораньше, чтобы подольше побыть вместе.
Я возвращаюсь на фабрику, даю распоряжения, заглядываю к директору и ухожу. Командировку решаю не оформлять. Возьму без содержания, иначе такое большое количество поездок
И Снежинский запросто стуканёт при первой возможности. Нужно мне какую-то работёнку подыскать, чтоб мотаться можно было туда-сюда, не вызывая подозрений. А вот ребятам командировку оформить придётся и путёвку тоже. Блин, это очень неудобно всё. Надо уже машину собственную приобретать и парней тоже пристраивать куда-то…
– Егор Андреевич, – окликают меня, когда я иду к проходной.
Я оборачиваюсь и вижу Снежинского. Тут как тут шпик хренов.
– День на фабрике начинается и заканчивается встречей с вами, Эдуард Фридрикович, – усмехаюсь я. – Это что-то должно значить, мне кажется. Вы в астрологии не сведущи?
– Уже заканчивается? – удивляется он и смотрит на часы.
– На фабрике да, еду вот в горком. Меня включили в группу по подготовке городского слёта трудовых коллективов. Будем до ночи там заседать сегодня. А вы что-то сказать мне хотели?
– Да, – поджимает он губы и замолкает.
Я молча жду, когда он продолжит.
– В общем, я подумал над вашими словами и готов признать, что вы правы.
Во как, и к чему это, интересно?
– В чём именно? – чуть щурюсь я.
– Я неправильно строил свою жизнь. Но сегодня задумался и признаю, вы правы, дружба, а не конфронтация, вот что важно.
– Ну что же, я рад нашему взаимопониманию. Давайте попробуем строить дальнейшие отношения на этой общей для нас позиции.
– И ещё я понял, – говорит он, не слушая меня, – что недооценил вас с самого начала и за это поплатился. Да. Я всё неправильно сделал. И вы абсолютно правы, время ещё есть. Теперь буду действовать правильно. Спасибо вам за разговор. Вы, сами о том не догадываясь, очень мне помогли.
Он поворачивается и идёт прочь, а я смотрю ему вслед, пытаясь понять, что это было – капитуляция или угроза. Ладно, потом как-нибудь разберёмся.
Я забегаю домой, собираю вещи, оставляю родителям записку и звоню Наташке. Из подъезда мы выходим одновременно. Забрасываем свои вещи в багажник и забираемся на заднее сиденье. Она приваливается ко мне и сидит не шевелясь, козочка моя.
В Новосибирск мы приезжаем около шести часов. Погода здесь получше, чем у нас. Небо чище, да и теплее, мне кажется. Когда мы проезжаем мимо небольшого рыночка, я прошу Пашу остановиться и выхожу из машины.
– Ты куда? – удивляется Наташка.
– Сейчас вернусь,
Игорь идёт со мной, а Павел остаётся с Натальей. Мы проходим вглубь.
– Что ищем? – спрашивает Игорь.
– Цветы, – отвечаю я. – Цветов хочу купить.
– Маловероятно, конечно, – пожимает он плечами, – но давай посмотрим.
Цветы находятся в маленькой будочке с запотевшими стёклами, но только гвоздики. Блин. Гвоздики – это жуткий официоз.
– Бери, брат, сколько хочешь? – накидывается на меня грузин с тонкими усиками, красными замёрзшими ушами и огромной кепкой-аэродромом.
Их тут несколько человек и кроме пяти облезших роз и ведра гвоздик ничего нет. Гвоздики, правда не красные, а белые.
– Ну что, – обращаюсь я к Игорю. – Гвоздики что ли взять? Не люблю я их.
– Э-э-э, – оживляется продавец. – Как не люблю? Зачем не люблю? Брат, ты посмотри, цветок нежный, понюхай, брат. Для девушка берёшь? Спасибо тебе скажет. Любить будет. Я уступлю, по два рубля отдам.
Я поднимаю брови и удивлённо смотрю на него:
– Почём? По два? Сколько у тебя здесь? Сколько всего цветов?
Он подвисает.
– Сколько ты хочешь, скажи.
– Все хочу, сколько здесь?
Поколебавшись, он начинает считать, получается сорок семь. Гвоздики, сами по себе, цветы тощие, не пышные и сорок семь – это не так уж много. Если поставить в не очень высокую вазу и дать им свеситься в разные стороны, может, конечно, получиться неплохо. Но, по мне, даже астры гораздо лучше, чем гвоздики. Но делать нечего, возьму, что есть.
– До вечера точно не продашь, брат, – пожимаю я плечами. – А завтра цена упадёт, уже несвежие будут. Давай все за тридцать.
– Э-э-э! Каких тридцать! За…
Он задумывается прикидывая в уме за сколько может отдать.
– За семьдесят отдам, – покачав головой говорит он.
На подмогу к нему подтягиваются его собратья по бизнесу, стоящие здесь же.
– Э-э-э! Какой тридцать? Совсем уже?! Семьдесят.
– Нет, – качаю я головой. – Цветы уже дня два у вас здесь стоят.
– Какой два дня, а? – кипятятся они. – Сегодня привезли.
– Место непроходное, постоите и выбросите. Ладно, дам тридцать пять и пойдёте отдыхать в тепло.
– Иди да, пока цел, понял? – злятся торговцы.
– Ну ладно, – отвечаю, пожимая плечами. – Как хотите. Пошли, Игорь.
Они сначала молчат, а потом кричат вслед:
– Эй, ты, сюда иди! Сюда, сказал! Пятьдесят! Э!
Клиентоориентированность на высочайшем уровне, ничего не скажешь. В общем, я забираю за сорок пять, но их, похоже, начинает интересовать содержимое моего бумажника. Мы уже идём на выход, когда они догоняют и хлопают меня по плечу.
– Эй, слышь, брат. А ты кто такой, а? Слышь, э… Постой, эй… Ты сам откуда, а?