Цель мафии
Шрифт:
— Ты хорошо выглядишь с пистолетом в руке, принц, — его голос был глубоким. Ласка, которую я чувствовал до самых пальцев ног.
Я отмахнулся от своих чувств. Если он не собирался меня убивать, то ему незачем быть здесь.
— Убирайся с моей территории, убийца.
Шрам на его щеке искривился, когда он нахмурился. Он открыл рот, чтобы заговорить, но потом закрыл его. Хорошо, потому что я не хотел слушать, что он скажет.
Молча он прошел мимо меня. Продолжил путь к фермерскому дому и тропинке, ведущей в город. Его движения
Я не сдвинулся с места. Вместо этого наблюдал, как его фигура уменьшается и уменьшается. Наконец он исчез на тропинке.
Тогда я подобрал оружие и вернулся в дом. Мне нужно было решить, что делать дальше.
Алессио
Я должен был знать, что он будет ждать.
Когда на следующее утро я отправился на пробежку по тропе, обнаружил Джулио прислонившимся к скале, сложив руки на груди. Я усмехнулся, но не остановился.
Его шаги стали совпадать с моими.
Я ничего не сказал, но побежал дальше, не желая потерять его на склоне.
У Саши было две работы. Одна - в Торонто на следующей неделе, другая - в Сан-Паулу через неделю. Это означало, что мне придется иметь дело с Джулио за два дня до парома. После его смерти мне придется лететь из Эдинбурга в Лондон и обратно в Канаду, меняя личность на каждом рейсе.
Мое пребывание в Каннах закончилось.
Наконец-то я мог вернуться к нормальной жизни, поэтому позволил себе хотеть и чувствовать, когда дело касалось этого человека. Он стал навязчивой идеей. Это нарушало все мои правила, но я не мог предотвратить это.
С тех пор как впервые увидел его на той улице Сидерно, улыбающегося отцу и мачехе, я не мог ясно мыслить. И за этим последовала ужасная удача.
— Плохое настроение сегодня, убийца?
Он был ближе, чем я ожидал. Как он поспевал? Я ничего не сказал, просто продолжал бежать.
— Я жду тебя уже тридцать минут, — продолжал он. — Уже начал думать, что ты проспал.
Mai dai. (Никогда.) Я никогда не спал дома, с тех пор как жил с моей нонной.
— Но, возможно, ты пытаешься избежать меня. Что затруднило бы мое убийство, не так ли? — он продолжал говорить.
Я стиснул зубы, пока боль в челюсти не заглушила разочарование. Всю свою жизнь я скрывала свои чувства и намерения. Этот человек видел меня насквозь и раздражал меня. И я, как дурак, ему позволял.
— Сегодня твой последний день на земле. Странно, что ты тратишь его на то, чтобы втянуть меня в спор, — я оглянулся через плечо.
— Ты хочешь знать, что я думаю?
Нет, совершенно не хотел.
Холод жалил легкие, пока я поднимался, ноги горели. Мне это было необходимо. Мне нужно было наказать свое тело, довести себя до изнеможения.
— Я думаю, ты не хочешь меня убивать. Думаю, ты...
В мгновение ока я крутанулся на месте, схватил его и ударил спиной о камень. Я обхватил
— Ты понятия не имеешь, чего я хочу.
— Разве?
На его лице не было ни капли страха, ублюдок. Он смотрел на меня с вызывающим блеском в глазах, его губы кривились в знающей ухмылке.
Я сильнее сдавил его горло.
— Почему я не должен тебя убивать? Просвети меня, принц.
— Тебе нравится наблюдать за мной, нравится думать о том, что мы сделали в Малаге.
Я судорожно вдохнул. Казалось, что воздуха не хватает, хотя мы находились на улице, где вокруг не было ничего, кроме травы, грязи и океанского бриза. В ушах слышалось биение сердца, кровь бурлила в венах.
— Мне плевать на Малагу. Как и на тебя, — я попытался усмехнуться.
— Так почему же я все еще жив?
— Может быть, я не тороплюсь. Ты не сбежишь, так зачем мне спешить?
— Ты не убьешь меня, — его взгляд был непоколебим.
— Убью, не волнуйся. Ты даже не поймешь. И это будет безболезненно.
Он положил руку мне на талию.
Я резко вдохнул. Джулио прикасался ко мне. Его грубая хватка легла на мою бедро, словно он имел на это право. По моей коже пробежали мелкие разряды, а в паху напряглось от потребности. Я чувствовал жар его тела, даже под плотной одеждой. Мне было одновременно и мало, и слишком много.
Я так сильно хотел прикоснуться к нему, что дрожал от желания. Но не доверял себе.
Я отпустил его, как будто он был боевой гранатой.
— Если бы ты собирался убить меня, ты бы уже сделал это, — он не двигался.
— Оттягиваю неизбежное.
Оттолкнувшись от камня, он направился ко мне. В нем не было ни страха, ни колебаний В каждом шаге сквозила уверенность, расслабленность и спокойствие. Полная противоположность мне в данный момент.
— Cazzata. (Брехня.) Если жизнь меня чему-то и научила, — сказал он, — так это тому, что не существует такого понятия, как неизбежность.
Я ничего не ответил. Он был неправ. То, что я выследил его, было неизбежно. Его смерть была неизбежна.
Он обошел меня и помчался вверх по тропе, промерзлая земля хрустела под его ботинками. Я последовал за ним. Мы начали с легкой пробежки, чтобы согреться, и направились к холмам. Воздух был холодным, а тропинка — твердой. Я сосредоточился на своих ногах, и дыхании, на своем окружение. На всем, кроме мужчины передо мной.
— Так ты сверху или снизу? С мужчинами, — прошло десять минут, прежде чем он заговорил.
Я понял, что он делает. Хмуро посмотрел на его широкую спину.
— Почему у тебя один секс на уме?
— Просто поддерживаю разговор, убийца. Мне интересно узнать о человеке, который хочет меня убить.
Он пытается смягчить меня в надежде, что я не выполню заказ? Заставить нас общаться на человеческом уровне? Такую тактику использовали пленники по отношению к своим похитителям. И она не сработает.