Цель оправдывает средства. Том 2

Сергеевич Илья

Даже забавно, что в Имперский флот этот приказ попал прямиком из Республиканских ведомственных документов. И в отличие от своей создательницы, «База-Дельта-Ноль» не мог считаться чем-то кровожадным или аморальным. Стандартный приказ, требующий, правда, чуть больше кораблей и огневой мощи.

Но и того, что имел, достаточно для исполнения намеченного мгновенно.

Да, придется задержаться, но он хотел все увидеть своими глазами.

А посмотреть было на что.

Расположившись вдоль экватора планеты под максимально выгодным углом, корабли его эскадры вели непрерывный огонь по планете.

Суммарная

мощность залпов была такова, что ее хватало на тотальное опустошение планеты.

Турболазеры раскалялись до красна, выплевывая заряд за зарядом. Канониры, во избежание поломок систем, вынуждены были по очереди выводить башни из общей канонады — позволить ледяному вакууму и встроенным системам охладить металл стволов.

Но, молчание одной башни из целой батареи, коих на одной только «Немезиде» имелось шестнадцать штук, не приносило тофам хоть сколько-нибудь спасения.

Энергетический дождь испарял загаженные безалаберными хозяевами океаны, моря и реки. Редкая облачность, рассеянная огнем в самом начале бомбардировки, повинуясь вселенскому закону круговорота воды в природе, превращалась в летучий пар, взмывающий в верхние слои атмосферы, где они превращались в грязные облака невозможных цветов. Такая облачность, которая была естественными водоемами еще несколько часов назад, мешала прицельному ведению огня. Если бы, он, конечно, был.

Но, отстрелом аборигенов с борта звездного разрушителя никто здесь не занимался.

Экипаж эскадры возложил на себя миссию полного уничтожения планеты. Превращения ее в безжизненную пустыню, которая останется таковой на десятки поколений. Огонь с орбиты выжигал остатки лесов, примешивая в блевотного цвета облачность тучи дыма от разгорающихся по всем континентам планеты пожарам. Пламя выжигало вековые деревья, испепеляя их до состояния летучей черной пыли за доли секунд. Кустарники испарялись, не оставляя после себя даже следов на обугленной, окончательно утратившей плодородный слой, почве…

Но, кто мог назвать этот кусок раскаленного шлака, мерцающий сквозь туман бардовым заревом, почвой? Только очень оптимистичный специалист. Потому как на планете не осталось ни крупицы земли. Ни песчинки, ни куска ила или дерна. Все это сгорело в небесной каре. Никогда больше на этой планете не вырастет ни травинки — ведь все растения, коих и до этого было немного, сгорели — если не в процессе бомбардировки, то уж точно от бушующих пожаров.

Все полезные минералы, которыми могла быть богата местная земля, превращены в миллиарды атомарных цепочек, которым никогда уже больше не собраться вместе. Любые семена сгорели в адском огне.

Никогда больше на планете Тоф не появится ни малейшего куска зелени.

Как не будет здесь больше ни крутых скал или отвесных обрывов. Пологих холмов, или ровных как полет мысли плато, используемых в качестве взлетно-посадочных площадок. Каменные изваяния природы сгинули, расколотые на части, превращенные в раскаленные потоки щебня. Обрушенные точными попаданиями, они захлестнули равнины потоками камнепадов, что рушились на головы метающихся в панике тофов, калеча и убивая их. Но, возможно это была слишком быстрая и даже милосердная смерть — погибнуть от того, что твои жизненноважные органы оказались раздавлены гигантским валуном.

Потому что тех, кто выжил, ждало куда как большее страдание.

Биосфера боролась

за себя до последнего. Мать-природа стремилась защитить своих непутевых детей, открывая им ранее укрытые толщей океанов гроты и пещеры, где можно было бы переждать бурю.

Если б буря имела ограничение по времени.

Но, потоки зеленых труболазерных вестников смерти продолжали сыпаться с неба сутками напролет. Самые крепкие породы скал рассыпались, не выдерживая высоких температур, раскалываясь на части, обнажая орбитальным канонирам кратчайшие пути к недрам планеты.

Там где раньше не было хоть какого-нибудь ветерка, сейчас бушевали огненные смерчи, уничтожая ставший поистине ценным запас кислорода по всей планете. Они проносились по планете случайными катаклизмами, непременно захватывая в свои смертельные объятья стремительно сокращающееся население планеты. Тофы сгорали дотла — те, кто успевал понять, как же несправедлива жизнь. Такие «счастливчики» за доли секунды испарялись.

Но, несчастные перед этим успевали прочувствовать на себе — каково это, когда непреодолимая сила заживо превращает от близости к открытому пламени, захлестнувшему уже все вокруг, твой волосяной покров, который у тофов покрывал практически все тело, в дымящую коптящую массу, вонь от которой въедается в ноздри, режет горло и заставляет слезиться в глазах. Как она вспыхивает, не выдержав борьбы с физическими законами вселенной. Как ты и твоя одежда во мгновение ока превращаетесь в пытающий костер, который лишь разгорается, оттого, что потушить его просто нечем. Любая влага на планете — даже твой собственный пот, уже давно испарились. Все что под твоими ногами — раскалено до предела.

И наконец, твоя кожа начинает сохнуть и трескаться, как поделка первобытного шамана, натянувшего невыдубленную кожу убитого им чужака на барабан. Сперва это просто нудное зудящее чувство, отголоски обезвоживания. Затем, все усиливается. И когда твой организм просто вопит от того, что хочет хоть немного влаги, твою голову посещает мысль о том, что внутри тебя есть влага. Которая бежит по твоим венам. В приступе безумия ты стараешься добыть хотя бы ее, хотя бы такую же горячую, но текучую…

Однако, все зря… Жар становится столь нестерпимым, что твоя иссушенная кожа, если тебе повезло до сих по не попасть под один из огненных торнадо, просто воспламеняется. Потому что теперь она уже столь суха, что вспыхивает от любого близкого источника огня.

И ты горишь. Страдаешь и воешь как зверь, пока твои мышцы и сухожилия испытывают нестерпимую боль, контактируя с открытым пламенем. Если тебе повезет, то ты умрешь от болевого шока.

Но, так произошло бы с обычным гуманоидом.

Тофы гораздо выносливее других гуманоидных рас. Поэтому, обугленный и обожженный, с телом, лишенным плоти, с мелькающими сквозь прорехи в закопченном мясе белоснежными костями, он все еще надеется спастись. Дойти до любой пещеры, укрыться…

Но, не доходит. Даже если пещера будет всего в одном метре, на расстоянии вытянутой руки — это не поможет.

Потому как твои обожженные легкие, частично выгоревшие от вдыхания раскаленного воздуха, вместе с очередной порцией жара, принесут в твое нутро еще и хлопья пепла. Того самого, который забьет твою грудь, который ты будешь пытаться сплевывать, в надежде избавиться от вездесущего легкого спутника катастрофы.