Цель оправдывает средства. Том 2
Шрифт:
— А тебе прям весело, — криво улыбнулся я. А затем, сообразив, что именно она сказала, спросил.
— Так ты не компьютер? Не искусственный интеллект?
— Я Ашша, — повторила раката. — Создатель механизма, известного как Мать-Машина. И его вечная пленница. Его процессор, оператор, хранитель.
— Но, кто…?
— Мои сородичи, — ответила она на недосказанный вопрос. — Задолго до того, как раката стали терять связь с Силой, я экспериментировала с тем, чтобы создавать виды, более чувствительные к Силе, чем люди, селкаты, вуки и многие другие, которых мы покорили. Приятно знать, что мои эксперименты
— Э… о чем это ты?
— Странно, я думала, что ты поймешь сразу, — озадаченно произнесла она. — Хорошо, дам подсказку. Маленький, зеленый, говорит забавно, жует свою трость, если очень кушать хочет.
— ЙОДА?!
— Оу, не надо так кричать, — скривилась Ашша. — Он — лишь потомок тех, на ком я и мои люди ставили эксперименты. Один из многих, между прочим. Но лишь его расе удалось стать самыми чувствительными. Из них получились бы замечательные источники энергии… Такие послушные, невозмутимые, легковерные…
— Брр, — аж в дрожь бросило. — Представил себе гранд-мастера в качестве топлива для Новой Кузницы…
— А что в этом такого? — удивилась Ашша. — Я видела твои воспоминания. Он не твой друг, не родственник, не возлюбленный…
— Упаси господь трахаться с подобным!
— Возмущение? Отчего же? Другими нашими плодами опытов ты не брезгуешь.
— Да ё-маё! Вы и твилеков создали?
— Да.
— А кого еще?
— Многих. Эш-ха, например.
— Стой-стой-стой! Вы ведь вели с ними войну!
— Правильно, — кивнула раката. — И едва победили в ней. А это доказывает, что в качестве армии вторжения эш-ха были практически безупречны. Жаль только, их связь с Силой… не самая большая.
— Поэтому ты здесь? — догадался я. — Твой разум заперли в машине для того, чтобы наказать за то, что эш-ха вышли из-под контроля?
— Рада, что ты все-таки сообразительный, — заулыбалась раката. — Да, это так. Меня заключили в клетку разума, точнее, мое сознание. Жаль, что уничтожили тело. Но это была мера безопасности — чтобы никто не мог освободить меня. Желающих уступить мне свое тело не было и в помине. Ведь я — стыд и позор Бесконечной Империи раката. Презренная Ашша.
— Это было давно, — напомнил я. — Но твоя обида все еще сильна?
— Безусловно, — я в мимике раката не особо силен (как и большая часть галактики), но то, что сейчас у нее на лице написано… Ярость, злость, предвкушение? О-хо-хо, даже Вишейт у меня вызывал меньше… страха. — Тот сит, Лорд Каллиг, помог мне, сняв ограничительные блоки с этого комплекса, и я подчинила все здание себе, освободив своих детей, эш-ха, томившихся здесь.
— Это заметно.
— Жаль, что раката, охранявших Тюрьму, здесь было слишком мало, — посетовала она. — Недостаточно, чтобы я могла утолить свою жажду мести за то, что Старейшины сделали со мной. Заточить мой разум в машине, заставить бороться с чумой… И это все — созерцая страдания моих творений. Невыносимая мука.
— Поэтому ты не помогла им? — очередная догадка, не более того. — Ведь, если ты можешь создавать новые виды, усиливая их связи с Силой, то, несомненно, могла и вылечить своих сородичей.
— Могла, — пожала плечами раката. — Но не захотела. Они так и не поняли, что это я управляю механизмом, а не он мной. Сперва они доверяли мне. А затем поняли, что в моем лице не получат
— Не заставили.
— Как видишь. Я — сама себе хозяйка.
— И все-таки это не объясняет причины, по которой ты мне помогла.
— Я еще не закончила с твоей перестройкой, дитя, — напомнила Ашша. — Мы в процессе, который займет… некоторое время. Достаточное для того, чтобы мы смогли договориться.
Вот же ж… Ну сколько можно? Альтруизмом в этой галактике не пахнет. За пределами Храма джедаев, естественно.
А договариваться все-таки придется. Вспоминается эпизод из жизни Ревана, когда он оказался в клетке разума раката, один на один с представителем этого вида. И если б проиграл — в его теле поселился бы житель Бесконечной Империи.
У меня, похоже, те же расклады. Мать-Машина чего-то хочет от меня. И недвусмысленно намекает, что если я откажусь — то уже не выйду отсюда. Или выйду — но не я.
— Чего ты хочешь? — поинтересовался я.
— Мести, — вот так. Коротко и ясно. А остальное должен я додумывать, да? Кому мстить, чему… Ёшкин кот. Ты же в моей голове повошкалась. Значит, знаешь…
— Догадался? — улыбнулась она.
— Думаю, что да, — пожевав губы, произнес я.
— Умное дитя, — похвалила Ашша. — Этот союз будет выгоден нам обоим.
— Честно говоря, не представляю чем, — покачал головой я. — Ты же устроишь кровавую резню в Ракатанском архипелаге, как только доберешься до него.
— Как знать, — улыбнулась Мать-Машина. — Я ведь не рассказала тебе условий нашего соглашения.
Ракатанский архипелаг… При одном только упоминании об этом звездном скоплении, мой внутренний хомяк начинал захлебываться слюной.
Итак, почему я сплю и вижу, как бы до него добраться.
Начну сначала. Как я уже говорил ученице, раката знатно наваляли всей галактике. Но, как только запахло жареным — утратой контроля над Силой, они, поджав хвосты, по-быстрому замели следы и вернулись на родину, где их спустя двадцать с чем-то тысяч лет спустя навестил Реван (дважды), изрядно поглумившись над оставшимися. А уже за тысячу лет до сегодняшнего дня раката считались вымершими.
Но те, кто утверждал это, не знал двух вещей.
Первое — на давно забытом всей галактике Тайтоне обитали одичавшие представители раката — Пожиратели Плоти, которые под заботливыми руками Ашары сейчас трудились во благо Вечной Империи.
А самым значимым было второе. Незадолго до потери связи с Силой, большая часть раката отчалили в тайное звездное скопление — убежище их цивилизации, неизвестное даже большинству представителей их расы. Нечто вроде Редута чиссов. Скрытый ото всех ареал обитания. Как гласит история вселенной Звездных войн, несмотря на то, что эта группа раката смогла увезти с собой все сливки Бесконечной Империи — все их знания, технологии и так далее и тому подобное, они по неизвестным причинам деграднули в интеллектуальном плане. Поэтому, им пришлось фактически с нуля выстраивать всю свою науку, изучая артефакты своего бурного прошлого.