Цель оправдывает средства. Том четвертый
Шрифт:
Патриарх молча положил себе порекомендованное ему блюдо, для приличия попробовал парочку кусочков креветок. При этом, стоически демонстрируя, что ему вовсе не жжет рот огненной приправой.
— Надеюсь, вам нравится, Патриарх? — поинтересовалась Реннакс Омани.
— Очень вкусно, — кажется у него на лбу пот выступил?
— Я рада, — улыбнулась девушка с сиреневыми волосами. — Салаты с креветками готовила лично для вас.
— Какая честь, — нет, все же сдался. Вон как пьет сок, большими-большими глотками…
Закашлявшись, он с подозрением посмотрел на фруктовый сок. Который оказался для него неожиданно соленым.
— Что-то
— Нет-нет, — поспешил заверить тот. — Все… Хорошо.
— Чего же вы тогда не пьете? — Ксиаан демонстративно сделала глоток из своего стакана.
— Меня больше не мучает жажда, — нет, его сейчас вырвет. Ведь он реально небось думает, что ВСЯ еда на столе переперченая, пересоленая, кислая и так далее. А не только та часть блюд, что расположена на конце столешницы, которая отведена для них.
— Может тогда попробуете мясо гизок в медовом соусе? — предложила Ашша, сверкнув глазами. — Уверяю, такого вы еще никогда не пробовали. Древний ракатанский рецепт…
Патриарх встретился глазами со мной.
— Могу ли я попросить объяснений? — поинтересовался он.
— А вы еще не поняли? — ответил вопросом на вопрос.
— Не похоже на попытку отравить, — подумав, произнес тот.
— Просто вы еще не добрались до жареных ребрышек нексу, — заявила Оли, демонстративно отрывая от своей порции этого блюда небольшой кусочек мяса.
— Или до жареных кальмаров с Манаана, — в тон ей заявила Б’инк Утрила.
— Или до рилотских овощей, — Ша’ала Донита оторвала ягодку, закинув ее в рот.
— Или до мяса килликов в кисло-сладком соусе, — произнесла Мара, указав на большую тарелку с аппетитно выглядящем мясом. — Большой деликатес, знаете ли…
Перечисления приготовленных женщинами из моего гарема блюд для этой встречи шли долго. Патриарх бледнел, «краснел», покрывался потом. Несколько раз пил соленый лимонад, кривился, но гасил огонь во рту, продолжая жечь меня взглядом.
— Император, — наконец, произнес он. — Я могу попросить вас о приватном разговоре?
— Только если вы усвоили преподанный вам урок, — улыбка на моем лице казалась издевательством. — В своей семье придерживайтесь своих порядков. Но в МОЮ — не смейте лезть. Вы посчитали, что вы вправе, вырастив дочь в условиях психического насилия, деформировав ее психику своими постоянными придирками и принижениями достоинств, продолжать тиранить и дальше, видя перед собой стойкого оловянного солдатика, который не в состоянии ответить. Так не пойдет. Я не позволю не уважать адмирала Ар’алани. Я не позволю не уважать никого из иных разумных. Никто из здесь присутствующих девушек этого не позволит. Ведь, как я вам уже сказал: все они — моя семья. Обидите кого-то из них — я оторву вам голову, засуну ее вам в задницу, дотащу до трахеи и верну обратно, повторяя этот процесс до тех пор, пока ваша прямая кишка и органы пищеварения не образуют идеально ровную цилиндрическую структуру, которая станет оболочкой для масс-драйверной пушки. И ваша голова — что от нее останется — станет первым снарядом. Но — далеко не последним. Или вы думали, что изображения голов моих врагов на носовой части «Бисмарка» — простые украшения? Нет, отнюдь. Каждый из них — начиная с Соры Балка и заканчивая, на данный момент, «графом Дуку» — не понял меня с первого раза. И, видит
— Урок понятен, — тихо произнес он. Ох, как же он злится. Лишь бы стул не прожег — он из редкой породы альдераанского дерева, подарок королевы. Не хотелось бы, чтобы пожарище из синей задницы уничтожило такую ценность.
— В таком случае, дерзайте: адмирал Ар’алани ждет извинений, — произнес я, посмотрев на указанную девушку. Та сидела, не шелохнувшись, смотря прямо перед собой.
Кажется, я, наконец, раскрыл причину ее «просадки» по тактике и стратегии в моем присутствии. Воспитание в тех ужасных условиях, какие для нее создал папаша, слегка тронули ее головешку. И девушка интуитивно пасует, сдает, «глупеет» рядом с волевым и категоричным мужчиной, близким для нее. Потому что в ее голове это все тот же психотип папаши. Которого, давайте быть откровенными, она боялась до усрачки. И если не в плане физического насилия, то в вопросах психической зависимости от одобрения с его стороны и наказания за неудачи.
Са’тан’нуруодо молчал. Сейчас в его голове шаблонный образ жизни семьи Нуруодо, в котором он мог без затей «кошмарить» кого-либо, разрывался с ужасающими реалиями действительности. Вероятно, сейчас перед ним сидел первый за всю жизнь разумный, которого он не мог запугать, шантажировать, подкупить или раздавить авторитетом.
И недвусмысленность угрозы прямо говорила сама за себя — шутки кончились.
— Я приношу вам свои извинения, леди Ар’алани, — он поднялся со своего места, одернул китель и вперил свой взгляд в дочь. — Мое поведение было непростительным и грубым. Признаю, что был не прав.
— Ваши извинения приняты, Патриарх, — скороговоркой произнесла девушка, продолжая смотреть в свою пустую тарелку.
— Благодарю всех за участие, — произнес я, давая понять девушкам, что представление закончилось. Са’тан’нуруодо, увидев, что двадцать четыре красавицы покидают столовую, правильно понял, что настало время настоящего разговора. Кивнув в сторону двери, выпроводил адмирала Гелара.
Когда закончилась процессия уходящих, хрустнул пальцами, закинув ногу на ногу, посмотрел на единственного разумного оставшегося за столом.
— Доедайте, Патриарх, — произнес я, указав на стоящие перед ним «вкусности». — Преподанный урок вы поняли, но не до конца. Так давайте закрепим ваше озарение, чтобы вы наконец осознали всю «прелесть» происходящего и запомнили его на всю жизнь.
Скрипнув зубами так, что это донеслось до меня, несмотря на двадцатиметровую столешницу, разделяющую нас, Патриарх Второй Правящей семьи отгрузил себе мяса килликов в кисло-сладком соусе. В ОЧЕНЬ кисло-сладком.
Считается, что световой кнут — это извращение, более опасное для самого владельца, чем для его противников.
Так думают идиоты, которые не знают об этом оружии ничего.
Бывшая датомирская ведьма Малария знала. Ее противник — нет.
С характерным треском и легким свистом кончик хлыста прошел сквозь цевье трандошанского дезинтегратора, развалив его на две малопригодные для дальнейшего использования части. Смертоносный гибкий энергетический заряд продолжил движение, впившись в правый глаз рептилии, прошел сквозь кости черепа, мозг, мгновенно испарив его часть и вскипятив остальное, после чего, проделав аккуратное отверстие в затылке, вернулся назад.