Цель оправдывает средства. Том третий

Модус Илья Сергеевич

— Если также думали враги, то сильно удивились, — с уважением произнес Дсуу. — Двести семьдесят разумных уничтожили более семидесяти тысяч противников. И это только опознанные тела…

— Не стоит недооценивать могущество Силы, — авторитетно произнес Дарт Савич. — Те, кто находился здесь, пусть и не являлись Имперскими рыцарями, но в своих умениях использовать Силу превосходили многих.

В очередной раз среди мертвецов раздался рвотный рев молодого чисса.

— Кажется, ваш аколит не столь приспособлен к тяготам армейской жизни, — ровным тоном заметил Темный Советник.

— Вы все видите

сами, господин, — не стал скрывать Дсуу. — Парнишка неплох, но… Ему не место на передовой. Особенно — когда война идет на истребление.

— Вот даже как, — многозначительно произнес мужчина. — В таком случае, я поговорю с Императором, чтобы забрать этого паренька под свою опеку.

Командир 716-го штурмового корпуса хотел было возразить… Но лишь молча закрыл рот. Паренек на самом деле неплох, но… Он явно не боец в прямом смысле этого слова. Диверсант, агент — может быть. Но он никогда не сможет стать полноценным командующим. Обилие смерти вокруг выбивают его из колеи. Нельзя сражаться, командовать корпусом, да еще и подавать пацану салфетку — стереть блевотину с лица — каждый раз, когда на поле боя количество трупов будет зашкаливать.

— Да, сэр, — негромок добавил он. — Надеюсь, вы о нем позаботитесь.

— Непременно, — холодно ответил Савич. И что-то подсказывало Дсуу, что уж Темный Советник точно не будет подтирать мальцу сопли.

Но, так будет даже лучше.

Или пацан закалится, загрубеет сердцем — или однажды подохнет из-за своей мягкотелости. И будет лучше, если сам Дсуу этого не увидит.

* * *

— Некогда это был красивейший из Великих Храмов Тайтона, — с горечью в голосе произнес Зетт Джукасса, разглядывая с высоты полета «Лямбды» расстилающиеся внизу чадящие едким дымом развалины. — О, Сила… Здесь даже бойцов не было! Здесь медитировали, рисовали, создавали статуи…

Дед, оторвавшись от чистки клинка из бескара (да, контрабанда, да с «малой родины» прародителя всех клонов. И что?), бросил взгляд на аколита, затем, через открытый десантный люк в борту «Часового», на руины. Пусть и не осталось целым ни одного здания, архитектура явно указывала на то, что некогда это местечко выглядело в лучших традициях перфекционизма.

Сейчас же — это развалины, в которых не осталось выживших. Здесь только смерть, разрушения и десятки тысяч мертвецов, дымящие черной копотью остовы турболазерных турелей, корпуса боевых машин… И ни малейшего признака жизни.

Следовательно, задача клонов сводилась к тому, чтобы высадиться, установить периметр, подсчитать потери, сообщить командованию. И по мере сил — разослать патрули в поисках выживших. Своих и чужих.

А вот с последними хотелось встретиться очень сильно. Как минимум — восстановить справедливость и отомстить за павших. Как максимум — узнать поподробнее о противнике. И заглянуть к нему на огонек. С самой большой пушкой, какая только найдется в арсенале.

— Так это здесь ты пропадал две недели после Катара? — поинтересовался маршал у паренька. Тот согласно кивнул.

— Я

думал, что смогу научиться здесь чему-нибудь, — перекрикивая встречный поток ветра ответил мальчик. — Очень хотел… Стать скульптором.

— Научился? — с сомнением поинтересовался Дед. Очевидно же, что нет. Сила вряд ли дает бонус к постижению наук.

— Кое-чему — да, — кивнул Джукасса. — Но пришлось вернуться на Закуул — отпуск не резиновый. Подумать только — я улетел отсюда за неделю до атаки!

— Дерьмо случается, — машинально согласился Дед. Не дождавшись ответной реакции паренька, вернул кинжал в ножны, тронул его за руку. Аколит, вздрогнув всем телом, часто-часто заморгал. — Парень… Так, ну-ка, не реви!

Крохотные бисеринки слез блестели на ресницах Зетта, выдавая его внутренние переживания.

Клоны, входящие в штаб корпуса, летящие этим же шаттлом, демонстративно принялись заниматься своими делами. Словно и не замечали, что бравый аколит, не раз и не два доказавший свое мужество в бою, сейчас рыдает, как обычный пацан.

Которым он по сути и является.

— Зетт, — Дед смягчился, насколько мог. — Ты ничего не мог бы сделать, даже если остался. Они прикончили бы тебя также, как и этих бедолаг…

Мальчишка, шмыгнув носов, рукавом куртки утер слезы.

— Дед, — покрасневшие глаза плескались желтоватым блеском. — Давай найдем тех, кто это сделал. И уничтожим. Всех до единого.

Что-то внутри Деда надломилось.

Пацана было искренне жаль.

Он наверняка обзавелся здесь многими знакомыми, возможно даже друзьями. И вот — все они, наверняка мертвы.

И нет никого, чтобы сказать мальчишке пару утешительных слов. Поговорить с ним о превратностях судьбы, объяснить, что все умирают, и не каждый разумный решает — когда это случится.

Парню, который биологически старше его самого лет на пять-семь требовался мужской пример. Дед слышал, что джедаи, в число которых прежде входил и парнишка, забирали своих учеников из семей в крайне раннем возрасте. И те до конца своих дней не знали ничего о том, каково это быть — детьми. Не знали родителей, их любви, заботы, нравоучений. Сам воспитательный процесс прошел мимо них.

Может поэтому все джедаи казались Деду такими… Идеализированными, оторванными от жизни? Потому что не знали, что такое жизнь.

— Конечно найдем, Зетт, — твердо пообещал он. Пусть это и не входит в текущую боевую задачу, но… Всегда можно прикрыться тем, что ты искал выживших. А не шел по следам убийц. — Найдем и казним каждого из тех, кто здесь бесчинствовал. Я обещаю тебе это… Сынок.

* * *

— По данным архивов, — челнок тряхнуло, когда он попал в небольшую воздушную яму. Но Мастер ни на секунду не приостановил инструктаж, ведя беседу с четверкой голограмм командующих легионами. Две фигуры — молчаливый и мрачный Дарт Сурик и задумчивая Реннакс Омани — молча слушали. Не прерывая командира корпуса. — Пустыня вокруг Цигун Кеш — некая аномалия, которая полностью блокирует звуки.