Цель оправдывает средства
Шрифт:
— Мы поговорим о наших делах позднее, Мас, — Палпатин мгновенно спровадил своего заместителя прочь. — Как твои дела, мой мальчик?
— Неважно, господин канцлер, — от Палпатина он никогдане скрывал истинного положения вещей в своей душе. Единственная тайна, что была недоступна его другу — это тайная свадьба на Набу с Падме. Да и то, Скайуокера то и дело подмывало рассказать о ней.
— Что-то случилось? — На лице канцлера появилась озабоченность. Как и всегда, он искреннее переживал за дела своего воспитанника. Ведь, не кривя душой, именно канцлер всегда был близок к нему.
— Совет… —
— Вот как? — Опешил набуанец. — Это крайне серьезный шаг со стороны джедаев. Она совершила какой-то проступок?
— Совет назначил ее охранять Архив Храма, — сперва Скайуокер сомневался, стоит ли рассказывать столь внутренние дела Ордена, но, затем отмел все сомнения. Кто как не канцлер сможет его поддержать в трудную минуту? Чей совет он без раздумий примет как указание к действию? Только его. Но, если так, то почему нельзя поведать всю картину? Энакин не мог найти доводов против откровенности. — Она ушла со своего поста и вовремя не подняла тревогу. В результате, диверсанты уничтожили часть Архива и захватили реликвии Ордена. Йода и другие магистры ближе к ночи выслали по их следам джедаев, но, большой уверенности в том, что удастся их настичь, ни у кого нет. Совет боится, что попав в руки мандалорцев, знания джедаев могут повлечь большую беду.
— Мандалорцев? — От удивления брови Палпатина поползли вверх. — Я думал, что они больше никогда не пойдут против воли джедаев.
— Это были радикалы из группировки «Дозор Смерти», — пояснил Энакин. — Оби-ван отправился на Мандалор, чтобы окончательно прояснить слухи о якобы его присоединении к сепаратистам. Быть может, с помощью герцогини Крайз удастся выйти на след нападавших.
— В таком случае, я буду молиться за успех его предприятия, — благодушно произнес Палпатин. — Да, сегодняшний день богат на неприятные известия…
— У вас тоже что-то случилось?
— Как и в любой другой день, — устало произнес канцлер. — Ночью похитили дочерей Председателя Панторы, барона Папаноиды. Розыск ведется, но, пока никаких известий.
— Зачем кому-то потребовалось это делать? — Нахмурился Энакин. Конечно, он понимал, что подобного рода преступления совершаются для оказания влияния на родителей похищенных. Но, какой прок от заштатной планеты, которой являлась Пантора?
— Боюсь, у меня нет ответов, мальчик мой, — развел руками Палпатин. — Как и нет ясности в деле об уничтожении «Творения Спаарти». Ты ведь знаешь что это?
— Слышал краем уха, — признался Энакин. — Уникальный завод, который за ночь возможно перестроить для выпуска новой продукции.
— В общих чертах — да, — подтвердил его догадку Палпатин. Улыбнувшись, он добавил. — Меня переполняет гордость от того, каким мудрым джедаем ты становишься.
— Все благодаря вашим наставлениям, канцлер, — вернул любезность Скайуокер. Но, сделал это от чистого сердца. Действительно, многие из его достижений стали возможны только потому, что он прислушивался к мнению канцлера, а не Совета. Что несколько коробило Оби-вана, но вслух он никогда не высказывал претензий относительно дружбы
— Ты мне льстишь, Энакин, — отмахнулся Палпатин. — Ты и сам обладаешь такой мудростью, которая превосходит любую такую у остальных джедаев. Пройдет совсем немного времени, и, как я предвижу, ты станешь самым сильным из когда-либо живших людей в нашей галактике. Однажды, даже твой учитель, Оби-ван признает это. И весь Орден.
— Я в этом не уверен, — покачал головой Скайуокер. — Если вы видите во мне мудрого джедая, то почему Совет так слеп? Почему Доуган, а не я входит в Высший Совет Ордена? Оби-ван обмолвился, что магистры приняли такое решение по вашему настоянию.
— Он так сказал? — Удивленно заморгал глазами Палпатин, как делал всегда, когда на него обрушивалась совершенно новая информация. — Наверное, он что-то перепутал. Да, мы разговаривали с Йодой о том, что нашу Великую армию следует реформировать, создав системные армии, во главе которых должны стать самые выдающиеся из членов Ордена и Совета. Признаться, я до сих пор считал, что Йода правильно понял мои слова — ведь я едва ли неприкрыто говорил о тебе.
— Обо мне? — Теперь настал черед Энакина узнать нечто новое. — Я во главе системной армии? Вы, наверное шутите…
— Ни в коем случае, мой мальчик, — Палпатин поднял палец вверх, словно старался акцентировать внимание своего собеседника. — Когда я говорю, что ты выдающаяся личность, то говорю это от сердца, без малейших поблажек. Будь моя воля, я бы с первых дней войны поставил тебя во главе всей армии клонов, поскольку уверен, что только ты сможешь привести Республику к победе. Но, стоит мне сделать так, и Сенат, все эти крючкотворы и бюрократы, мгновенно ополчатся на меня. Может дойти даже до вотума недоверия, как это было с предыдущим канцлером. И тогда, в разгар кровопролитной войны, наше государство останется без лидера.
— Я понимаю, канцлер, — и он действительно понимал. Явственно ощущал, что лишь только Палпатин говорит ему чистую правду. Потому что, только ему, он может доверять.
Энакин не раз ловил себя на мысли, что Совет искусственно пытается ограничить его силу. Замедлить стремительный рост его карьеры и славы. Поставить его в один ряд с теми, кто не добился больших успехов на военном поприще. Канцлер прав — несмотря на всю свою мудрость, Йода и другие магистры, просто не могут идти в ногу со временем, держась за отголоски прошлого. Будь Йода более прозорлив, он, Скайуокер, сидел бы среди членов Совета, но никак не выскочка-Доуган. Произойди это, и никто бы из магистров не посмел лишить его ученика.
— Вы правы, — со вздохом произнес Скайуокер. — Совет не может или не хочет слышать вас. А ведь именно единение в столь тяжелый для Республики час, могло бы привести нас к скорейшей победе. Я должен быть среди членов Совета!
— Досадно видеть, что Совет не хочет оценить по достоинству твои таланты, — с искренним огорчением произнес Палпатин.
— Если бы я знал почему, — сокрушенно произнес бывший раб. — Все больше я чувствую, что в Ордене я словно чужой. И, неудача с падаваном, лишь усилила наши разногласия с Советом.