Цель только одна - вопрос

Пирс Энтони

— Твоя мама права, — ответил я.

София издала какой-то сдавленный возглас. Очевидно, только одна мысль о том, что ребенок пострадает от чьих-то рук, привела ее в ужас.

— Послушай, — обратился я к жене, — ступай и принеси ему пирожок.

Вообще-то я сказал это для того, чтобы хоть на короткое время услать ее их комнаты. София удалилась.

— Но мне совсем не хочется пирога, — живо воскликнул Трент, — я и в сам в состоянии добыть себе пирогов.

— Ну конечно же, своим волшебством, — сказал я, стараясь проверить, какого же рода у него волшебная сила.

— Конечно. Хотите покажу?

— Ну можно было бы…

Он огляделся по сторонам. На столе темнело пятнышко пыли, которое каким-то образом сумело избежать

рук Софии. А на пятнышке сидело какое-то насекомое.

— Пирог! — воскликнул Трент. И вдруг появилось растение. Растение, на котором росли шоколадные пирожные, издававшие дразнящий аромат. Так он превратил в это растение то самое насекомое. Во дает! Нет, это действительно сила, присущая только настоящему Волшебнику.

Но, с другой стороны, это могло быть обыкновенной иллюзией. Нет, это нужно как-то проверить.

— Можно одно? — спросил я протягивая руку за пирожным.

— Ну конечно. Это ведь ваша пыль.

Я сорвал одно пирожное с ветки и осторожно его надкусил. Нет, вполне нормальное кондитерское изделие, никакая не иллюзия.

— А может хотите попробовать какое-нибудь другое пирожное? — любезно поинтересовался Трент, — я могу делать разные пирожные, но только те, которые сам когда-либо видел.

Я продолжал держать в руке надкусанное пирожное.

— А можно стакан молока? — продолжал я испытание.

Трент сосредоточился, и тут вдруг появился молочный куст, с которого свисали плоды, наполненные молоком.

— Стаканов я делать не могу, — сообщил Трент, — мне удаются только живые предметы.

— Ничего, ничего, это тоже очень даже замечательно, — сказал я, пребывая под впечатлением.

Итак, он волшебник-Превращатель живых существ и в живые существа.

— Значит, — сказал я спокойно, — ты пришел сюда, чтобы спросить, как тебе возможно стать королем, не подвергаясь при этом опасности погибнуть?

— Именно.

Послышались шаги — это возвращалась София.

— А ну прояви знание правил хорошего тона, — воскликнул я, — про свои пироги ничего не говори, а возьми у нее.

— Хорошо.

София внесла в комнату огромное блюдо с пирогами. Трент скромно поблагодарил мою супругу и взял один небольшой пирожок. Он явно усваивал все очень быстро. А это было просто замечательно.

— Знаешь, — сказал я Тренту, — на твой Вопрос не так-то легко ответить. Существует только два способа, при которых ты можешь стать королем, не подвергая себя опасности. Способ первый: ждать, покуда король Буря умрет по старости…

— Но так можно вечно сидеть, — воскликнул он живо.

— А второй способ состоит в том, что ты должен подготовиться и набраться сил для того, чтобы сместить Бурю с трона. Но для этого тебе нужно учиться, учиться и учиться, а также и повзрослеть немного. Ведь свержение правящего монарха с трона — дело очень непростое.

— А-а-а, — протянул Трент, выглядя при этом как-то разочарованно, — и за это, выходит, я должен заплатить целым годом службы тут?

— Неся тут положенную службу, ты еще сможешь подучиться кое- чему, возразил я, — конечно я не стану подсказывать тебе, как убрать вполне законного короля с трона, но обучу тому, как быть все время бдительным и как лучше всего защитить себя от разных напастей.

— Ага, — его разочарование явно пошло на убыль. Как я уже отметил, Трент был мальчиком очень смышленым и сразу все понял.

Так он и начал свой год службы. Ему выделили одну из пустующих комнат замка. Я принялся день за днем обучать его, как наиболее оптимально использовать свою силу, свое волшебство. Главная мысль была, в общем-то, довольно простой нужно всегда превращать угрозу в то, что потом уже никак не может представлять для тебя опасность. К примеру, если подлетает кровожадный комар, то его можно превратить в бабочку. Подлетающего дракона можно обратить в стрекозу. Если плотоядное дерево хватает твое тело своими крепкими ветвями, то его можно сделать сосной или березой.

Но нужно в себе выработать еще и быструю реакцию, чтобы опасность не могла застать тебя врасплох. Есть такие создания, которые наносят вред издалека, но нужно быть постоянно готовым сойтись в поединке и с ними, и при этом непременно выйти победителем. А ведь их до этого нужно заметить вовремя. Или есть еще выход — превратить рядом находящийся предмет в естественного врага того существа, которое на тебя нападает. Впрочем, для человека они тоже могут представлять опасность. К примеру, если какой-нибудь дракон собирается спалить тебя пламенем, то можно превратить обыкновенную гусеницу в змею, которой огонь не страшен. Тогда она живо разберется с драконом. Но тут возможен и такой вариант. Змея может подумать, что человек для нее более опасная и лакомая добыча, нежели дракон, поскольку поймать его легче. Но тогда можно превратить червя или гусеницу не в змею, а в сфинкса, которого человек не заинтересует в любом случае, но зато он сразу набросится на дракона. Я, кроме того, научил Трента, как можно безопасно спать на природе достаточно взять, да и соорудить фальшивое плотоядное дерево, лечь под его густыми ветвями, и никто не осмелится приблизится. Главное, что я старался вложить в него: всегда нужно быть настороже, если хочешь свергнуть короля. Тем более, что Буря считался очень грозным соперником. Впрочем, для очистки совести я говорил, что свергать законного монарха не слишком хорошо. Говорил и знал при этом, что слова о законности Трент пропускает мимо.

Мы понимали друг друга без слов, и это быо хорошо.

Случались у нас разговоры и на философские темы. Я как-то заметил:

— Мне кажется, что о полезности Щита тоже можно поспорить.

— Неужели, — сказал живо Трент, — но разве Щит не защищает Ксант от вторжения манденийцев?

— Конечно, Волны Завоевания он несомненно останавливает, — мы имели в виду те периодические набеги, которые, подобно волнам на побережье моря, накатывались на нас время от времени из Мандении. Чтобы избежать разорения, король Эбнес и устроил по границам Ксанта этот самый волшебный Щит, — но ведь при этом останавливается и приток из Мандении хороших людей, их знаний и умений. Каждая волна завоевания оседала здесь, и потому количество и даже качество населения, смею сказать, постоянно повышалось. Если бы не было этого постоянного притока, человеческое населения Ксанта просто-напросто бы вымерло. А сейчас даже дорожки новые стало некому протаптывать. Нам нужно больше людей сейчас. Но мы можем получить их только в том случае, если этот Щит будет разобран.

— Но ведь эти манденийцы такие жуткие существа, — воскликнул Трент, повторяя уже давно избитые, завязшие в зубах штампы. В Ксанте даже непослушных детей пугали, приговаривая, что если они не перестанут шалить, то придут злые манденийцы и заберут их с собой.

— Но разве София действительно столь ужасна? — поинтересовался я.

София очень хорошо относилась к Тренту. она уже поняла, что за человек был этот мальчик, она считала его надеждой Ксанта.

— Но… — начал было Трент.

— Да, да. Она именно оттуда, из Мандении.

По-моему, он в это никак не мог поверить. Он узнал это только сейчас, и это явно не укладывалось в голове мальчика. Так постепенно началось изменяться его позиция по отношению к Мандении. После этого случая он не позволял себе уже столь откровенных выпадов в адрес манденийцев. А в будущем, когда пришло время, он и сам, подобно мне, женился на манденийке.

Но я все-таки допустил одну ошибку в его обучении. Мне следовало больше упирать на целостность и взаимозависимость окружающего мира. Я полагал, что он считает это само-собой разумеющимся, и потому старался налегать больше на практические вопросы. И эта ошибка, подобно той, которую я совершил по отношению к своему сыну, потом обошлась нам всем очень дорого. Как иногда поздно приходит прозрение.