Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
Такого действия пулеметного огня, кажется, никто в его батальоне, включая и самого Николаева, и никогда не видел…
Капитан подбежал к пулеметчику лопнул его по плечу:
– Молодчина!
– Воскликнул он восхищенно.
– Ты только посмотри, сколько там фрицев лежит! Да тебе за это и ордена мало дать! Ты же сейчас весь полк спас!
«Первый номер» вздрогнул, словно не ожидал услышать этого голоса, и…
И тогда пулеметчик повернулся, наконец, к командиру батальона, оторвавшись от старенького «Максима», показав, наконец-то, капитану свое лицо…
Мила
– Орден - это хорошо, конечно, товарищ командир!
– Проговорила, она, хитро улыбаясь.
– Только я сюда не ради него пришла…
Николаев застыл от неожиданности, и только и смог выдавить из себя:
– Мила?
– Сережа…
– Милка! Родная моя!!!
– Он радостно схватил девушку в охапку и прижал к себе.
– Неужели это ты?!!
Они опустились на корточки на дно окопа, так и не выпустив друг друга из объятий.
– Я, Сереж… Кто ж еще-то?
– Улыбнулась девушка.
– Что, не ожидал?
Николаев нежно посмотрел на Милу, осторожно, самыми кончиками пальцев, как самой бесценной хрустальной вазе, прикоснулся к ее щеке, которая вся была в грязных потеках и копоти, поправил, сбившуюся на затылок каску на ее голове и проговорил нежно:
– Милка, жива… А, я уж думал… - И воровато посмотрел по сторонам.
– Ты это… Ты посиди здесь пока… Ладно? Подожди меня, а я скоро! Я очень скоро вернусь, Мил!!!
Он вскочил на ноги, одним рывком выпрыгнул из траншеи на бруствер, поднялся во весь рост, и прокричал изо всех сил:
– Батальон!!! В атаку!!! За мной!!! Вперед!!!
И побежал по полю вслед за убегающими немцами, стреляя из своего ППШ… И батальон поднялся из окопов за своим отчаянным командиром!.. Бойцы выскакивали на бруствер из траншеи и бежали, вслед за капитаном стреляя из всего имевшегося оружия прямо на ходу, от бедра.
А Мила услышала протяжный крик своего Сергея:
– Ура-а-а-а!!!
И понеслось над траншеями, и по полю, многоголосое эхо и перекрывая грохот боя:
– Ур-ра-а-а-а-а-а-а-а-а!!! …Пожилой боец, оставшийся рядом с Милой в траншее, прижал, как ребенка свою раненную руку к груди, и с завистью посмотрел вслед атакующим:
– Геройский парень, наш комбат… Жаль только, что такие долго не живут…
Мила бросила гневный взгляд на пожилого бойца, и проговорила зло:
– Не каркай, дядя!!! Он будет жить долго!!!
– И тоже посмотрела в спину удалявшегося по полю капитана… …Вот так и произошла их та, самая первая встреча, почти через два года разлуки…
Май 1942 г. «Школа»…
…- Ну вот, товарищ лейтенант! Прибыли!
– Проговорил пожилой водитель «полуторки» с седыми усами.
– Как и говорил вам у комендатуры - пятнадцать минут и мы на месте!
– Отлично!
– Улыбнулась Мила.
– Спасибо вам!
Она открыла деревянную дверь кабины грузовичка, и легко выпрыгнула из машины наружу.
Красноармеец-водитель тоже выбрался из своей машины
– Вон до того поворота, товарищ лейтенант… - Показал он Миле рукой следующий перекресток по улице, до которого было несколько сотен метров.
– Повернете налево, и сразу увидите - метров через триста будут большие зеленые ворота! А мне, товарищ лейтенант, вот здесь уже и сворачивать… Так что не обессудьте уж…
Людмила протянула руку водителю, улыбнулась и проговорила негромко:
– Ничего, тут уже не далеко - я найду!
– И пожала крепкую, узловатую ладонь.
– Спасибо вам! Счастливого пути!..
– И вам удачи, товарищ лейтенант!
– Улыбнулся в седые усы красноармеец, шустро, не по годам, прыгнул в кабину, дал газу, и уже проезжая мимо посигналил и крикнул через окно.
– До встречи на фронте, товарищ лейтенант!
Она только махнула рукой вслед грузовичку, и посмотрела по сторонам… …Редкие прохожие на улице этого утреннего города куда-то целеустремленно торопились по своим делам. На окнах домов были видны наклеенные, крест-накрест, бумажные полоски…
– Ну, вот, товарищ лейтенант Сизова!
– Проговорила она сама себе в полголоса.
– Вот ты, действительно, почти и прибыла на новое место службы…
И хмыкнула каким-то своим мыслям:
– Преподаватель-наставник!.. Ну, что? Вперед?!
Лейтенант потянулась, как большая кошка, разминая занемевшие после долгой ночи в поезде, а потом и езды в неудобной кабине «полуторки», ноги. Поправила под ремнем портупеи, безукоризненно сидевшую на ней, без единой складочки, парадную гимнастерку ПШ. Двумя руками провела по бедрам, на которых, как влитая, сидела темно-синяя форменная юбка. Посмотрела на блестящие, безукоризненно начищенные хромовые сапоги. Кокетливо сдвинула на ухо и чуть-чуть назад темно-синий берет. Подняла с чемодан и шинель…
– Шагом марш, Мила! В новую часть!
– Скомандовала она себе улыбнувшись.
И, едва не печатая шаг, направилась в том направлении, о котором рассказал ей седоусый водитель «полуторки»…
Настроение лейтенанта было под стать сегодняшнему солнечному теплому майскому утро, и Мила шла вперед, широко улыбаясь каждому прохожему. И люди отвечали ей встречными улыбками… …Через пятнадцать минут она, уже спускалась со ступеней КПП, засовывая на ходу в нагрудный карман гимнастерки свои документы, которые только что проверял дежурный лейтенант…
Людмила улыбнулась солдату-дневальному, вытянувшемуся по стойке «Смирно!», отдала в ответ честь, и…
Ступила со ступенек крыльца КПП на территорию воинской части, в которой ей теперь предстояло служить дальше… …Она неторопливо шла по тенистой, чисто подметенной аллее и удивлялась тому, что вся территория «Школы» похожа на очень ухоженный заботливым и рачительным хозяином, парк - она просто утопала в буйной зелени!.. И ничто не напоминало здесь того, что всего в нескольких сотнях километров был фронт, рвались снаряды и бомбы, гибли люди…