Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
Ломая ветки, с треском, с высоты 10-12 метров на землю упало человеческое тело…
Сиротин приподнял голову и посмотрел на место падения человека:
«…Достал! Я тебя достал, Симо!..»
У подножия сосны был виден бесформенный предмет, похожий на человека, и он неподвижен…
«…А теперь я посмотрю тебе в глаза, «Белая смерть»!..»
Сиротин медленно встал во весь рост и сделал два шага по направлению к своему поверженному врагу…
И в этот момент…
– Б-бах!
Выстрел был не громкий из-за расстояния, и даже небыл похож на выстрел, а скорее на новогоднюю хлопушку…
Но
Правое колено Сиротина разорвалось кровавыми брызгами…
Капитан в недоумении посмотрел на изуродованную пулей ногу и еще ничего не успел сообразить, когда… Эхо донесло до его слуха звук второго далекого выстрела…
Вторая пуля разорвала гимнастерку капитана прямо над сердцем, а удар пули швырнул Сиротина на землю…
…На той стороне поля, в полукилометре, из-под куста, в пяти метрах от сосны, с которой упал человек, выполз и встал во весь рост финский снайпер в лесном, бесформенном камуфляже «кикимора», длинные лоскуты разноцветной ткани которого, гроздьями свисали до самых пят, и сбросил со своей головы капюшон…
Нет…
Он даже не улыбнулся, как фермер, выполнивший, наконец, свою работу… Он направился к подножию сосны, деловито поднял чучело человека, упавшее сверху, так же деловито забросил за спину винтовку, и… Подхватив чучело одной рукой под мышку, сматывая на ходу длинную веревку, человек в камуфляже скрылся в глубине леса…
…Сиротина тогда вынесли разведчики…
Того взвода, который был придан приказом начштаба лично ему… Через восемь часов, «пропахав», в поисках капитана, всю нейтральную полосу…
Сиротин, был ранен настолько серьезно, что в последствии не один хирург удивлялся его живучести - с такими ранениями нормальный человек живет, обычно, не более получаса и… Обязательно(!) умирает либо то болевого шока, либо от потери крови…
Но…
Удивлялись живучести и упрямости капитана не только военные эскулапы, колдовавшие над ним после…
Еще больше удивлялись разведчики, которые и нашли-то капитана по следам крови на траве…
Он прополз тогда почти километр(!!!), выбираясь к передовым позициям полка…
Правда… Сам он этого не помнил…
Видимо тянул к своим уже просто на животном инстинкте или чувстве «Надо!»…
Может быть, тот финн и записал тогда на свой счет еще одного русского снайпера, будучи уверенным в своих выстрелах, да только…
Капитан сумел выжить…
…Сиротин продолжал стоять с окаменевшим лицом посреди кабинета, а Алдонина… Она, видимо поняв капитана, дала ему еще несколько минут, а потом проговорила тихо:
– Вы слышите меня, Иван Филиппович?
И капитан отряхнулся от нахлынувших воспоминаний:
– Виноват, задумался, товарищ полковник!.. А награды… Носить не считаю возможным!.. Дело не в самих наградах… У немцев есть поговорка - «Победитель - всегда прав, проигравший - никогда!..»… Финский снайпер меня тогда победил… И он - прав. А я - проигравший…
Алдонина внимательно смотрела на Сиротина, а тот продолжал говорить, словно в забытьи:
– Я даже не ему проиграл… Я себе тогда проиграл… Понимаете?!. Поэтому, не имею морального права…
И
– Ну, хватит!!! Так далеко же вы там можете зайти в своем самоедстве, товарищ капитан!
– Гаркнула она металлическим голосом.
– Война есть война!.. И не всегда бывают только победы!
Полковник вышла из-за стола, решительным шагом подошла к капитану и схватила его двумя руками за ремни портупеи и намного притянула к себе:
– В общем, так, Иван Филиппович!.. Нечего тебе делать в своей строевой части! Через два-три месяца выпуск наших первых курсантов. И я очень не хочу, чтобы получилось по нашей поговорке «Первый блин комом» - они, все же, живые, настоящие, а не из теста! И оттого, как мы их здесь научим, будет зависеть, как они там, на фронте, будут выживать!
– Она взглянула в голубые глаза Сиротина так глубоко, что, казалось, влезла в самые сокровенные тайники его души.
– И опыт твой… Уж извини, что опять на «Ты», Иван Филиппович - мне так проще… Опыт твой и боевая практика просто бесценны! Стрелять их старшина Морозова научит - это ее еще довоенная профессия, как тренера… А вот тактикой снайперского боя займешься ты, лично! Сизова, конечно, тоже к нам не с бала приехала, и свое дело она знает прекрасно! И даже не одного снайпера еще там, на фронте обучила! Но!.. Одна голова, как говориться, хорошо, а две - много лучше!.. А ты, капитан, уж как никто другой, сможешь рассказать этим девочкам, что и к чему… Надо успеть, хоть что-нибудь, передать девчонкам! Хоть что-нибудь!.. Им же скоро в бой, Ваня… Помоги им!.. Добро?
– Добро, товарищ полковник!
– Улыбнулся капитан.
– Спасибо вам… За доверие…
Алдонина уже взяла свои эмоции в руки, и, взглянув на Сиротина, произнесла «казенным» голосом:
– С сегодняшнего дня переводитесь на должность старшего преподавателя «Школы», товарищ капитан!.. А теперь давай-ка ко мне эту Сизову!
– Есть, товарищ полковник!
– Лихо козырнул Сиротин, и заковылял к двери кабинета…
А потом случился большой «начальственный разнос»… …Вот уже почти десять минут Алдонина раздраженно ходила по кабинету, а у ее стола на вытяжку стояла Мила…
– И закончим этот пустой разговор, лейтенант Сизова!.. Раз и навсегда закончим!
– Почти кричала на Милу Алдонина.
– Думаете вы одна такая?! А с этим мне, что прикажете делать?
Алдонина подошла к столу, вынула из ящика стопку листов бумаги, потрясла ею в сердцах, и швырнула на стол:
– Это, между прочим, тоже рапорты! И все на фронт! И курсанты пишут и офицеры… С ума все посходили!!! А, учить и учиться, кто будет? Армия, как воздух, ждет снайперов, а не мишени для немецких стрелков!
Сиротин, который тоже находился в кабинете полковника, молча, наблюдал за этой перепалкой.
– Но, товарищ полковник!
– Попыталась что-то возразить Мила.
Да только Алдонина не дала ей никакого шанса:
– Никаких «Но», лейтенант! Проведешь выпуск, а там видно будет!.. Мы еще посмотрим, чему ты этих девчонок научила! Ух, как посмотрим!
– Полковник потрясла кулаком в воздухе.
– Лично, по всей программе проверю, каждую!!! Все!!! Свободны, лейтенант! Иди, работай!..