Цель
Шрифт:
Помимо её воли, глубоко на подсознании, мысли и все её всплывающие чувства всё равно оставались намертво привязанными к Адаму Пирсу. Иначе Ева никак не могла это объяснить по-другому. Её потянуло на родину её мужа, туда, где началась его история, в итоге соединившая их в одну семью. Семью, которой было уготовано встретить столь жестокий удар судьбы.
Взяв по прилёту напрокат автомобиль, наткнувшись на рекламный щит СТО прямо у аэропорта, где за сравнительно сносную сумму ей вручили ключи от подержанного опеля и карту страны в подарок, Ева колесила по окрестностям Дублина, потеряно бродя по ещё блеклым, покрытым вымерзшей травой холмам, подолгу задерживалась
В этом мире больше не было её мальчика, и пепел её потери иссушил этот мир.
Скорбь становилась привычным состоянием. Она больше не знала, куда ей идти и нужно ли. Казалось, уже больше ничего не способно принести ей успокоение, всё погасло. И в таком настроении Еве всё чаще вспоминался Адам и его слова об отсутствии эмоций, о том, что он мог ощущать счастье лишь благодаря Нику.
«Каково же тебе сейчас? Насколько глубока твоя тьма Адам Пирс?»
Мрачные мысли истачивали её сутками. Даже в тех же беспокойных обрывках снов. Если ты сам генерируешь свои мысли, если источник чёрной дыры скрыт в тебе самом — от этого невозможно сбежать, ты просто падаешь вглубь себя … и тонешь. И в самый последний момент судьба будто бы сжалилась над ней, бросив ей спасательный круг.
В тот день, проходя мимо булочной и уловив умопомрачительный аромат свежей выпечки, от которого желудок в который раз напомнил о себе, Ева невольно заглянула внутрь. Она уже пару недель жила в маленьком городке Данбойне рядом с Дублином и каждый раз, бесцельно бродя по улицам, она находила обратную дорогу к своей гостинице разными маршрутами.
В тесной булочной создалась очередь, и раскрасневшаяся хозяйка озабоченно крутилась между подносами с булками, хлебом и кренделями, явно нуждаясь в помощнике. И в первый раз за две недели Ева наконец с кем-то заговорила, робко предложив ей свою помощь. И та, наградив её оценивающим взглядом, почему-то тут же согласилась, молча бросив ей белый фартук и перчатки.
Ева, словно всю жизнь проработав в пекарне, ловко складывала заказы в бумажные пакеты, а хозяйка рассчитывала клиентов и через время подносы почти опустели, как и булочная. И дверной колокольчик наконец умолк.
— Ты голодная? Можешь взять себе любую сдобу за труд, — проговорила хозяйка, с любопытством изучая её прищуренным взглядом.
— Я не хочу есть, — мотнула головой Ева, медленно снимая фартук. — Неужели я выгляжу как бездомная нищенка? — удивляясь, она продолжала качать головой, слов за эти дни скопилась так много, но она больше не могла выражать их словами. — Работа всегда помогала мне отвлечься.
— Выглядишь исхудавшей и замученной, вот и подумала. … Случилось что?— из вежливости поинтересовалась женщина, но Ева поняла, что можно не отвечать. — А хочешь молока или чаю? Меня Арин зовут.
— Крепкого чаю я бы выпила. Я Ева.
И пока Арин разливала чай, Ева принялась её расспрашивать:
— Видимо, раньше вам всегда кто-то помогал? Печь хлеб — это прекрасный и в тоже время непростой труд, одной тут никак не справится.
— Да что уж там, конечно одному не потянуть, — вздохнула Арин. — Мой муж Дойл ночью выпек, а утром повёз нашу дочь Мэйди в больницу. А меня на хозяйстве
— Сколько лет вашей дочери?
— Шестнадцать уже исполнилось, красавица, отрада глаз моих, — Арин снова обеспокоенно вздохнула.
— Взрослая. Если вы не против, я могу приходить и помогать вам пока. За просо так.
— Ты не местная, — осторожно заметила Арин. — Зачем ты здесь?
Ева не спешила с ответом, колеблясь, подбирая слова:
— Запуталась. Хочу понять, зачем живу. В Америке, в Бостоне ответов нет, — сдавлено ответила она, опуская глаза.
— Что ж, у нас тут люди простые, узлов не вяжут. Оставайся, может откормим тебя.
И Ева стала приходить и помогать Арин каждый день, уцепившись за такую возможность, мысленно благодаря эту женщину за то, что та не пытается влезть к ней в душу. Живой поток людей, их улыбки, аппетитные запахи, прикосновения к мягкому хлебу, наполняли Еву некой жаждой жизни.
Но от Евы не ускользнуло то, что с каждым днём Арин мрачнела всё больше, затем она стала украдкой смахивать слёзы, а потом и вовсе не открыла булочную, так как её муж не выпек ни одной булки хлеба.
— У вас наверняка случилась какая-то беда и я хочу помочь чем смогу, — Ева нашла угнетённую чету в доме, по соседству с булочной. Дойл держал плачущую Арин за плечи, а та, закрыв лицо руками билась в горькой истерике.
— Врачи сказали, что сердце Мэйди … вот-вот может разорваться, … какая-то тампонада, — потеряно пробормотал Дойл, вздрогнув от собственных слов. — Нужна пересадка. Срочно. И донор вроде имеется. Денег так быстро не соберём, вот ведь беда. Пекарню в срочном порядке не продашь, … а банк не даёт кредит…
— Я достану вам деньги! — решительно заявила Ева. — Сколько нужно?
— Первый взнос двести тысяч, — с горечью ответил Дойл, не воспринимая всерьёз обещание странной американки. — Мы бы успели найти деньги, если бы у нас было время. … Пекарня и булочная стоят дороже.
— Этот бизнес вам и самим пригодится. Вам нужно поехать со мной в столичный банк, где я смогу перевести деньги на счёт больницы. Ну же! — повысила голос Ева. Её серьёзный вид зажёг в безутешных родителях надежду, но они всё ещё сильно сомневались в её состоятельности. — У меня есть друзья и в крайнем случае муж миллионер, — слово «муж» Ева произнесла с большим трудом. — Скорее, дорога каждая минута!
Вообще-то Ева собиралась звонить Ванде, совершенно не сомневаясь, что та если что, даст ей нужную сумму денег, тем более, речь шла о жизни ребёнка. Но когда банковский служащий, проверивший её карточку сообщил ей состояние её банковского счёта — у Евы отвисла челюсть, а Дойл и Арин охнули в один голос.
— На вашем счету — двадцать пять миллионов долларов, миссис Пирс. Какую сумму вы желаете перевести?
С каменным лицом, пребывая в полном замешательстве, Ева положила перед ним реквизиты.
Арин что-то говорила ей, после того, как они вышли из банка, обнимала, тискала, но Ева все её слова благодарности пропустила мимо ушей. Она никак не могла взять в толк зачем Адам отвалил ей столько денег, в том что это был он она ни капли не сомневалась, хотя главный менеджер банка отказался сообщить ей откуда пришли деньги. И невзирая на целый ворох вопросов и неопределённостей, она всё ещё никоим образом не собиралась связываться с Адамом Пирсом, боль не унималась, а его голос, Ева знала, мог разбередить её ещё сильнее.