Целиком и полностью

Деанджелис Камилла

Я протянула руку и взяла у него драгоценности. Потом он вынул из кармана рубахи потертую серебристую фляжку и приложился к ней. Я наблюдала за тем, как дергается его кадык. Запивает ее. Я знала миссис Хармон не больше часа, но к этому моменту скучала по ней так, как будто была знакома с ней всю жизнь.

Я подошла к каминной полке и отцепила кольца от цепочки, разложив драгоценности напротив старых фотографий, по которым миссис Хармон вспоминала своего мужа. Элегантный Дуглас

Хармон в размытом фокусе посматривал на меня с благосклонностью, которой я не заслуживала.

– Послушай-ка. Пора бы нам представиться друг другу. Я Салливан.

Пожилой мужчина встал и протянул руку. Над бледно-голубыми глазами нависали кустистые седые брови.

– Для краткости Салли.

Не успела я отказаться пожать ему руку, как он посмотрел на свои пальцы – испачканные красным, особенно под ногтями, и сам передумал подавать мне руку. Пройдя на кухню, он помыл руки под краном и оглянулся через плечо.

– Ну, а у тебя-то имя есть, девчушка?

Я никогда раньше не встречала никого, кто бы говорил как он. Наверное, он был родом с юга, откуда-нибудь из сельской местности, вроде Западной Вирджинии.

– Марен, – ответила я.

– Приятное имечко. Никогда раньше не слышал, – сказал Салливан, вытирая руки кухонным полотенцем миссис Хармон. Сложно было назвать их чистыми, хотя виски, пожалуй, был поэффективнее ополаскивателя для рта.

– Как вы узнали? – спросила я.

Он приподнял седую бровь.

– Хочешь сказать, как я узнал про тебя?

Я кивнула.

Салли помедлил, словно подбирал слова.

– Просто узнал.

– Вы видели меня… утром, в автобусе… и узнали? Вот так просто?

– Я знал, что это ты, – сказал он.

– Вы сказали: «Все так думают». Как будто есть и другие.

– Как если бы мы кучковались друг с дружкой и все такое? – Салли рассмеялся, выдвинул стул и сел за кухонный стол, за которым несколько часов назад миссис Хармон готовила яйца с беконом. – А по четвергам играем в покер?

Он снова рассмеялся раскатистым добродушным смехом. Прикрыв глаза, я могла бы вообразить, что это смеется Санта-Клаус, любитель пропустить рюмашку-другую и выкурить сигарету, только этот старик был такой худой, что его ребра видны были даже через рубашку.

– Ты сам по себе. И так будет всегда. Так и должно быть. Усвоила?

Я прислонилась к косяку и скрестила руки.

– Звучит как самоисполняющееся пророчество.

– Мисси, тебе предстоит многому научиться. Ты можешь быть опасной для кучи людей снаружи, но это не значит, что на свете нет никого, кто мог бы сделать с тобой кое-что похуже. Лучше тебе не подходить к таким же, как ты. Если хочешь сохранить голову на плечах.

– А как насчет вас?

– Что насчет меня?

– Вы только что сказали, что я должна держаться подальше от вас.

– А, но я же не такой, как ты, а ты не

такая, как я. У тебя, пожалуй, пульс стучит как бешеный, а я был подростком еще в девятнадцатом веке. Так что ничего плохого не произойдет, если мы разделим трапезу, понятно?

При упоминании «трапезы» в животе у меня заурчало, но меня тут же пронзила острая мысль.

– Как вы узнали? Что… кого я… ем?

– А кого еще тебе есть, в твоем-то возрасте? – усмехнулся он, а я невольно улыбнулась.

– Вы действительно такой старый?

Старик снова усмехнулся.

– Да, я немало повидал, но сотни мне еще не исполнилось.

– Вы часто встречали таких… как мы?

– Случалось, – пожал он плечами. – Но, как я сказал, лучше друзей не заводить.

У Салли недоставало не только уха, но и большей части указательного пальца на левой руке. Он перехватил мой взгляд и вытянул руку, пошевелив пальцами, как девушка, хвастающаяся своим обручальным кольцом.

– Потерял в драке в баре. Тот чертов ублюдок взял и просто откусил его. И проглотил, прежде чем я успел вытащить его.

Он встал из-за стола и принялся открывать шкафы. Вскоре он нашел кастрюлю на длинной ручке.

– Проголодалась? Хочу приготовить нам ужин.

– Вы все еще голодны?

– Я всегда голоден.

Из миски на столе Салли взял несколько луковиц и картофелин и положил их на разделочную доску.

– Подойди-ка сюда, подсоби мне. Я покажу, как готовить бродяжью похлебку.

Я взяла нож и разрезала луковицу напополам.

– Что за бродяжья похлебка? Из бродяг, что ли? – я не смогла удержаться от вопроса.

Он рассмеялся, откинув голову и похлопав по колену.

– Нет-нет. Просто из всего, что найдется.

Открыв холодильник, он пошарил на одной из полок.

– Посмотрим, есть ли у нее тут говяжий фарш… ха! И морковка есть.

Салли включил духовку.

– На четыреста, – бросил он через плечо и руками вытащил мясо из упаковки.

По его пальцам потекла кровь. Я старалась не думать об этом.

Я наблюдала за тем, как он ходит по кухне, как вытаскивает две банки консервированной фасоли и возится с электрической открывашкой. Поставив кастрюлю с мясом и овощами на огонь, Салли приметил пирог в пластиковом контейнере, открыл крышку и, нагнувшись, принюхался.

– М-м, а это что такое?

– Думаю, морковный пирог.

– Она еще и крем сама сделала. Со сливочным сыром. Выглядит аппетитно.

Отложив крышку, он посмотрел на меня.

– А что ты вообще у нее делала?

– Ничего. Она попросила меня помочь донести покупки, а потом пригласила на завтрак.

– А потом устала и сказала, чтобы ты чувствовала себя как дома, так?

Я не знаю, почему меня вдруг охватило чувство вины, особенно после того, как я стала свидетелем его поступка.