Целитель
Шрифт:
Поначалу я даже ничего не понял, но потом услышал, что голос Володи стал совершенно другим – трезвым и бесстрастным.
– Ибо, Дети Света и силы Тьмы навсегда останутся врагами, – закончил он, почти хрипя. – А пока они остаются врагами, такие как вы – необходимы…
– Владимир Федорович! – воскликнул я поражённо. – Что вы только что сказали?
– Я? – он пьяно икнул. – Про что? А… Так вот в нашей, подчёркиваю, нашей сущности… Если вам так угодней.
В уста любого человека
Володя не вспомнил последних слов даже после того, как я сбегал в магазин за чекушкой.
3
На открытии одной из многочисленных фотовыставок в Российском центре науки и культуры Вадим подошел ко мне с эффектной брюнеткой, с причёской «под Клеопатру».
– Позволь, старче, познакомить тебя с Тамарой Никоновой. Она – поэтесса, автор нескольких книг, в том числе и для детей, и крутая бизнес-леди.
– Здравствуйте, я о вас уже слышала.
«Поэтесса» улыбнулась.
– Вот Штерн все уши прожужжал.
Ей поклонился, Вадиму пожал руку.
– Знаете, времени нет, но сегодня пришлось сюда прийти, – продолжила она непринужденно, – мы скоро будем проводить здесь своё мероприятие и вас пригласим. Вы в «Вечерке» трудитесь? Я тоже там начинала.
Я не преминул поинтересоваться.
– Неужели? И сумели так быстро подняться?
Вадиму был неинтересен обмен любезностями.
– Пойду пива попью, – сказал он, немного поскучав, – а вы пообщайтесь.
С Никоновой я сам просил познакомить. Слухи о её деятельности и стихах ходили самые различные. Она слыла за мецената – спонсировала издание какого-то номера журнала «Нива», содержала литературное объединение «Гармония», была элегантна и красива. Добавлю, не по годам.
– Просила же не называть меня «поэтессой», – скривилась она, провожая Вадима взглядом. – Но Штерн неисправим.
– Простите, ничего плохого в этом слове не нахожу, – заступился я за друга. – Напротив, не понимаю, когда женщину называют «поэтом». Это слово мужского рода. Да и не бывает женщин-поэтов.
– Не буду спорить пока, – согласилась Никонова. – Вы правы, если не брать во внимание…
– Сафо, Цветаеву, Ахматову? – подхватил я. – Первая, правда, гораздо меньше известна широкому кругу…Но они ведь тоже – вначале женщины, а потом – всё остальное.
– Вадим просто терпеть не может моих стихов и считает меня графоманкой. Вот в чём дело! – возмущённо сказала Никонова.
– Но вы же делаете своё дело, печатаете книги, вот и продолжайте. Вы ж бизнес-леди, а вам никто не указ, – пытался я подбодрить, но чувствовал, что бесполезно.
Оказывается, мой друг, без напечатанных книг, да и практически не имея журнальных публикаций, продолжал оставаться авторитетным критиком.
– В бизнесе – да, но в литературе… В принципе, не это главное, – приятно улыбнулась Никонова. – В жизни ведь столько позитивного. Не правда ли?
– Позитивного? – переспросил я. – Это по-русски значит «хорошего»?
– Именно, – согласилась она, не заметив иронии. – И чудесного, и даже загадочного. Словом, солнечного. А негативно, значит, темно.
Таинственно было это сказано, очень таинственно.
В ответ я поблагодарил и поинтересовался:
– Например?..
– Например, вы в курсе, что все мы, – она резко понизила голос, – не с этой планеты?
– Да что вы говорите!
– Да, именно. Я, например, из созвездия Плеяды.
– А здесь как?
– Миссия.
– А я откуда?
– Тоже откуда-то оттуда, – она подняла глаза кверху и вдруг посерьёзнела.
– Не будем об этом говорить вот так вскользь, походя.
– Согласен с вами.
– Давайте переменим тему, – предложила она. – Я сейчас не расположена…
– Давайте.
– Вадим говорил, что вы учились в Литературном?
– Да, имел такое счастье. Но до Москвы оттрубил два года здесь на филфаке.
– А я его окончила, – вздохнула Никонова. – Хорошее было время.
– А что ж так грустно?
– Так оно прошло.
Мы рассмеялись.
Поговорили о стихах, изданных книгах, состоянии литературы в стране. Она была умна, имела чёткие суждения и давала точные формулировки. Но порой её эмоциональные всплески были подозрительны.
– А ведь вы в этом городе не просто так? – вдруг спросила она. – Наверняка, ждёте чего-то.
– Да как вам сказать, – промямлил я в ответ, не зная, как реагировать.
– Хочу привлечь вас к работе нашего творческого объединения «Гармония», – заявила Никонова решительно. – Вы нам подходите.
– Спасибо.
– Мы собираемся по субботам у меня в офисе. Это недалеко. Людей ходит много. Есть поэты, прозаики, художники.
Далее она опять снизила голос и наклонилась к моему уху.
– И даже контактёры.
Заметив мой недоверчивый взгляд, добавила.
– Да-да, их у нас много. Все – люди неординарные. Так что приходите, вам будет интересно. И кое-что вам, наконец-то, откроется.
– Спасибо, – заверил я, – обязательно приду. – Надеюсь, я не ошибаюсь?
– Нет, вы не ошибаетесь, – ответила она твёрдо и уверенно. Но вдруг смягчилась и добавила с улыбкой:
– Но мне бы хотелось увидеться с вами раньше субботы. Созрела мысль о необходимости ввести вас сразу в члены правления.