Целитель
Шрифт:
Зло вылезало, но ещё не главенствовало, оно готовилось.
Жуть висела в воздухе и ощущалась почти физически.
Я вспомнил одну из подобных ночей в городе горняков, и по спине прошелся нехороший холодок предчувствия: это разминка.
Мутное серое небо фонтанировало всполохами.
Зловеще лопаясь, они на мгновение высвечивали хаотические нагромождения антрацитно блестевших облаков, тяжело переваливающихся по небесным склонам.
А чуть пониже, над зданиями и сооружениями самого города, махая огромными вороньими крылами, бесшумно парило Недобро.
Но…
Позвонил Новосёлов и попросил немедленно явиться.
На вопрос ответил:
– Тут к тебе гости приехали, хотят увидеться. Да их можно понять, больше четырех часов в воздухе.
– Их много?
– Главная – одна, но какая!.. Зовут Тина Ригель, она – автор той книжецы, что я тебе дал. Надеюсь, ты прочёл?
Внутри у меня всё замерло, и я сдавленным голосом отвечал.
– Юра, я прочитал, но к встрече не готов…
– Да, ещё одно, – не слушая меня, продолжил Новосёлов. – Она окончила тот же институт, что и ты. И даже имя твоё ей известно. Но она закончила за два года до тебя.
За два года, за два года. Господи! Она училась вместе с Александром Рахлюком!
– Здорово! – вырвалось у меня. – Юра, старина, скажу тебе честно, я даже в ученики не гожусь. Стыдно, но…
Новосёлов засмеялся.
– Этого я и ждал! Наконец-то дождался… А то давай возмущаться. Годишься, теперь точно годишься. Приезжай быстро и не дури. Ибо сказано: «Когда ученик готов, появляется учитель». Понял? Не раньше, не позже. Ждём.
Я собрался и пошёл на остановку.
Таинственные движения во всех тёмных закоулках меня не особо заботили.
Но когда я, проехав десять остановок, оказался в районе строящихся объектов, а чтобы пройти к Новосёлову, надо было миновать их три, на душе у меня стало неспокойно. Сторожей на стройке не видно, огни не горят.
И вдруг мои уши резанул истошный девичий крик. В нём было всё: отчаяние, страх, зов на помощь. Девчонке реально что-то угрожало.
До пасторского дома оставалось каких-нибудь триста метров. И меня там ждал человек, встречи с которым я, возможно, хотел всю жизнь. И беда-то ведь не со мной приключилась, а с неизвестной мне личностью. А если она сама хочет приключений? Зачем так поздно ходить по окраинам? Да и неизвестно, кто она такая. Каждый день со многими случается…
Пока я мучительно соображал, крик повторился. Нет, не похоже, что она сама хотела чего-то подобного.
Нет, всё должно решиться здесь и сейчас, именно на этом пятачке планеты.
Борьба за человечество – это и есть борьба за каждого отдельного человека, в каждом конкретном случае.
Кто сказал?
Я!!!
Их было пятеро. «Опять пятеро», – подумал я с тоской. Нет, не чёрных, нет, не в блестящих одеждах, но исходящая от них опасность от того меньше не становилась. Они стояли кольцом, внутри которого металась насмерть перепуганная девушка.
Худенькая, даже угловатая, она видимо хорошо понимала, куда попала и чем всё это кончится. Она кричала, верещала, просила её отпустить, потому что «дома ждёт мама». Сумочка в её руках вихлялась
Выглянула луна, и всё стало виднее видного.
Я стал под одиноким тополем, чтобы отдышаться и первым делом пошарил глазами по сторонам. Ничего. Ни трубы, ни палки, ни арматуры. Обойдусь.
Я всмотрелся в лицо жертвы. Её воспаленные глаза ударили меня в самую голову.
…Нет, она этого не вынесет, она покончит собой – перережет вены. Но перед этим напишет своему парню в армию. Письмо ему отдадут, когда он вернётся со службы. Он станет ходить ночными улицами и жестоко убивать всех, кто пристаёт к одиноким женщинам. Он возьмет девять жизней «чёрных душ». На десятой его арестуют. Ему дадут пожизненный срок. А в камере, не дожидаясь суда, он повесится на трубе…
Этого не должно произойти!
Я вышел из тени.
– Ну что, подонки, – крикнул во всю горловую мощь. – Развлекаемся?! Пятеро быков на одну слабую девчушку. Не скучно?
Все замерли. Никто не ожидал.
Не знаю, какой дурью обкололись и какое пойло употребляли эти отморозки, но они были явно не в себе.
И более того, я знал, подобное в эту минуту творится во всем городе.
С хрипом, хохотом, дерзко веселясь, глумясь и развлекаясь, зло вылезало наружу.
Хоть кто-нибудь борется с ним в других частях света?..
Возникла короткая пауза. Воспользовавшись ею, один из ночных мерзавцев ударил девчонку по лицу. Она упала. Вначале замерла, потом стала отползать в сторону. На неё уже никто не смотрел. Кайф был испорчен.
Они стали обходить меня, окружая.
Скверное положение, нельзя допустить.
Я отбежал к строящемуся дому и прижался спиной к стене. Уже различал лица наступавших врагов, уже был твёрд и непреклонен в единственном желании: уложить хотя бы одного. Это была моя собственная арена борьбы со злом, в которую я обязан внести свою человеческую лепту. А цена всегда дорога…
Когда-нибудь всё это: метания, недовольство собой, страхи, опасения, словом, вся жизнь законченного неудачника – должно кончиться. И лучше всего в бою. Андрей не меньше меня хотел жить. Но у него была истинная цель… Есть она и у меня сейчас! Была она у меня и в Приднестровье, где зло нанесло один из первых ударов, и мы его встретили грудью.
Я это твердо помнил теперь, и мне вновь эти воспоминания становились дорогими, несмотря на всю их тяжесть. Зачем я с ними хотел расстаться? Ведь оказался я там по зову Света.
Жаль только за темным порогом бытия этой луны, наверняка, нет. Зато есть другие…
Сколько я ждал встречи с Легатом, а она не состоится. Хотел поболтать об однокурсниках, не получится.
Они трусили, они переминались, они не привыкли к активному сопротивлению. На первого же, который оказался ближе других, я выпрыгнул, оттолкнувшись от стены локтями, и ударил «замком» в подбородок, как меня учил старый друг, ставший «бандюганом». Удар был силен. Противника подбросило вверх и опустило всеми точками сразу, со шмяком. Он затих.