Целители. Вслед за мечтой

Машкова Наталья

"И на то, как ты за ней увиваешься", к счастью, не прозвучало. Нел вовремя захлопнула рот и покрепче сжала зубы. Она всё-таки отдавала себе отчёт в том, что делала. Слабо, но отдавала. Настолько, чтобы совсем уж откровенных глупостей не делать.

Хотя, Лавиль, похоже, всё равно считал её безнадёжно глупой. Он почти что застонал:

– Ты дура, Тал! Вы переспали?

Нел была так согласна с первым утверждением, что честно ответила на вопрос:

– Нет. Он дал слово и сдержал.

Лавиля перекосило так явно, что Нел утешила

его:

– Не расстраивайся, декан. Раз ничего не было, я отвяжусь от него. Дождусь только, когда пара его явится!

Мужчина смотрел на неё, как на дитя малое:

– Ты наивная дурочка, Нел. Он теперь в первый попавшийся храм тебя может затащить и потребовать заключения брака. Немедленно. Даже согласие твоё не понадобится. Ты ведь не сможешь под клятвой подтвердить, что не давала ему слова.

Он уменьшил, наверное, влияние на неё. Чтобы лучше доходило. И Нел ответила жёстче, чем до того:

– Я понимаю, что совершила глупость. Новую не допущу. И с территории академии шагу не сделаю. Тем более, что мне и так нельзя. Неизвестно, что там запомнила обо мне та "свинья", что я наколдовала...

Лавиль желчно рассмеялся:

– А домой? Как ты собираешься бывать дома?

Нел не обиделась. Заслужила. Чопорно ответила:

– На этот счёт не волнуйся. Тут он меня не подловит.

Лавиль расхохотался. Очень обидно:

– Он уже подловил тебя, глупышка! Ещё шаг - и ты замужем. Второй - беременна. Ты даже и не поймёшь!

***

Нел терпела... Честно! Но не выдержала. Прошипела не хуже Лавиля:

– Никто и никогда не заставит такую, как я, делать что-то против воли! Если такие, как вы не понимают по-хорошему, поймут по-плохому!.. Пусть я глупо поступила, с вашей точки зрения. Но я шла за добротой и любовью. А вы?.. Вы ходите за похотью. Больные!.. Он вбил себе в голову, что я нужна ему...

Лавиль скривился сильнее и Нел перекинулась на него. Озверела и потеряла остатки самосохранения. Снова... В другом состоянии она вряд-ли высказала бы ему свою жгучую обиду и горечь. Скривилась не хуже, чем он и колко заметила:

– Он, хотя бы, способен чего-то хотеть! Добиваться, пусть и не честно! А ты, Лавиль? Ты мечешься в поисках баб, как бездомный пёс по помойкам! Хватаешь, что попадётся...

Он побелел от ярости:

– Молчи!

Нел не затыкалась:

– Что? Это звучит, конечно, не так приятно, как когда проделываешь всё это... Ты и раньше был не идеал, а сейчас и вовсе... Подзаборыш!

Нел выкрикнула это страшное оскорбление. Испугалась. Похоже, она перегнула. И тут же решила: плевать! Лавиль заревел:

– Молчать!

Она села даже на кровати. Ярость придала сил. Зарычала:

– Не тебе осуждать меня, Лавиль! Никому из вас! А ты и вовсе ведёшь себя с лета как тот самый подзаборыш!

Издевательски улыбнулась, наклонившись к Лавилю ближе:

– Как думаешь, как скоро Виллис сам разорвёт эту "помолвку", если я начну вести себя так, как ты?

– Не посмеешь!- рявкнул

Лавиль.

Нел веселилась:

– А кто помешает мне? Поверь, не найдётся такого! Семья моя только рада будет, если я сниму, наконец, аскезу! А Виллис, похоже, не таких широких взглядов!..

– Он убьёт тебя!

– Ха! Пусть попробует!..

И тут же сменила тон. С колючего и ехидного на томный. Как в опере:

– И вся ваша любовь, дормерцы!.. Похоть и ревность, в его случае! А ты, декан, и того не испытываешь. Но ты молодец! Хотя бы честен с самим собой и с другими... Голая, ничем не прикрытая похоть! И равнодушие! Тебя осуждают за это. Но, как по мне, так это лучше. Честнее. Ты не обманываешь никого. А он...

Лавиль, бледный от ярости, защитил вдруг друга. Пробормотал:

– И он, думаю, не обманывал тебя, Нел. И не планировал. Он просто повёл себя так, как привык. Сделал всё, чтобы он, а не кто-нибудь другой получил тебя... Это инстинкты, Нел... Воины и сильные маги так и действуют. Нахрапом. Нельзя в жизни быть одним, а в любви или в постели другим. Он просто такой. Прости его... Ты обманулась тем, какой он был после ранения...

Нел "пыхнула", как порох:

– Я не обманываюсь, Лавиль! Я вижу суть вещей! В нём есть всё это. Доброта, благородство, нежность. В каждом есть... В нём даже больше, чем во многих других. И я обращалась именно к "тому" ему, когда была с ним. "Его" утешала и ободряла. С "ним" дружила и смеялась. "Он" слышал меня. И потому исцелялся этот уродский шрам, который не смогли вылечить вы, лекари. Внутренняя красота выдавливала, замещала уродство! И он сиял. Ты же видел? Не мог не видеть! Ты и другие!.. Все вы видели!.. А он взял и выбрал... Быть дормерцем!..

Нел почти заплакала. Лавиль потрясённо кивнул. Конечно, он видел! Диву давался! И не мог найти никакого объяснения этому чуду... А чудо вот оно: сидит в его постели в смешной пижаме, которую он купил ей. Ещё тогда, зимой... И глаза этого чуда наливаются чистейшей зеленью, мягко сияют в полумраке комнаты.

– Как же это красиво! Невероятно красиво!

Лавиль потрясённо смотрел на неё. И дела ему не было до того, что кровь её проявила себя так явно. Что она, безусловно, знатная эльфийка, по этой самой крови. Не было дела, что кровь эта, в сочетании с "желанием ведающих", сумела почти полностью исцелить ранение, которое исцелить невозможно...

Ему было плевать и на нестабильность. И мысли не возникло вырубить её. Какая нестабильность?.. Она просто оскорблена в лучших чувствах! Бедняжка! Имеет право обижаться. Дормерцы они такие: властные и жестокие. Как эльфы легкомысленные и поверхностные.

Он смотрел в её невероятно прозрачные глаза и испытывал чистейший, искренний восторг. Красиво! Честно! И он тоже был честен с ней. Не смог не быть. Прошептал покаянно:

– Прости нас. Пожалуйста! Мы такие и есть!.. Виллис дормерец. Они все такие: берут, что пожелают. И не умеют оглядываться на других.