Целительница для некроманта
Шрифт:
Я фыркаю. Ага! Сложнее! Знаю я эту сложность – смазливая девица.
— Я понимаю, — потупив глазки покорно говорю я. — Вы сильный мужчина и вам просто необходимо решить подобную сложность.
И не могу удержаться от подколки:
— Как же без этого. Такие сложности придают краски жизни.
Мелвас как-то странно на меня смотрит.
— Кэрри, ревновать бессмысленно, — вдруг заявляет он.
Да, что за бред? Какая такая ревность? Я даже не знаю, что это такое. В смысле никогда не испытывала.
— Не понимаю о чём вы сейчас, хозяин, — говорю я, подчёркивая наше различие.
— Ну, ну, тебе бы разобраться со своими чувствами, — сурово говорит он. — Отношения между нами могут быть только учитель – ученица и хозяин – рабыня. Не больше. Не питай иллюзий насчёт меня, Кэрри.
От злости у меня сжимаются кулаки. Как же хочется врезать по этой наглой самодовольной морде. «Не питай иллюзий», передразниваю я его у себя в голове. Это ты не питай иллюзий. Болван!
— Мои чувства вам известны, хозяин, — стремлюсь я его ударить побольнее. — Я вас ненавижу! И это единственное чувство к вам.
Я дрожу от негодования. Наглец! Сволочь! Болван! Нет, болван, кажется, уже был, и я начинаю повторяться. С таким хозяином нужно срочно пополнять запас бранных слов.
— Как жаль, Кэрри, что рабам чуждо чувство благодарности, — жёстко говорит он. — Отныне я не буду с тобой возиться. Исполняй все обязанности рабыни и не мечтай о большем.
К нам в комнату внесли деревянную ванну и поставили её на свободное место в середине комнаты. Слуги шныряют туда-сюда с вёдрами воды, наполняя её. Лёгкий пар вьётся над ванной.
Мелвас даёт знак слуге оставить полное ведро горячей воды и выйти.
— Запри комнату, — приказ звучит, как удар хлыстом.
Моя храбрость куда-то улетучивается. От неведения, что сейчас меня ждёт, страх скручивает внутренности узлом. На негнущихся ногах я плетусь к двери.
— Поживее, Кэрри, — негромко говорит некромант.
Я запираю дверь, разворачиваюсь и опираюсь на неё спиной. Он молчит, лишь чёрные глаза гневно пылают на абсолютно равнодушном лице. И это не сулит мне ничего хорошего.
— Подойди, — его спокойный голос разрывает тишину.
На этот раз Мелвас взял себя в руки, но от этого мне не легче. Я подхожу к нему, ни жива, ни мертва.
— Раздень меня, — безразлично говорит он.
Я теряюсь. Что он имеет в виду? Меня начинает колотить, руки трясутся, и зуб на зуб не попадает.
— Ч-что? — от страха я начинаю заикаться.
— Ты глухая? — в его голосе нет сострадания, лишь бездушный вопрос. Кажется, что даже ответ его не интересует.
— Н-нет, — заикаюсь я.
Вот кто меня за язык тянул? Могла бы и промолчать, так понесло язвить. Доязвилась, Эри!
— Значит, выполняй, — равнодушно повторяет приказ Мелвас.
Вот
— Не надо, я не могу, — едва сдерживая слёзы прошу я. — Я не знаю как.
Мелвас молча берёт мои руки в свои ладони и кладёт на грудь. От жара его рук я чувствую покалывания по коже.
— Начни с камзола, —сухо инструктирует он меня. А я дрожу, как лихорадке то ли от страха, то ли в ожидании чего-то запретного.
Я дрожащими руками расстёгиваю первую пуговицу. Он не шелохнулся. Набравшись храбрости, я расстёгиваю ещё одну и ещё. С удивлением обнаруживаю, что камзол расстёгнут.
Поднимаю на Мелваса глаза.
— Снимай, — командует он.
Провожу руками по его груди, скольжу к плечам. Чувствую, как напрягаются мышцы под моими ладонями. Я уже не чувствую страха, только любопытство и какое-то неясное томление в груди.
Я, не спеша, стягиваю камзол с плеч, а он застревает на локтях. Не отводя взгляда от глаз Мелваса, я провожу ладонью от плеча до локтя и стягиваю один рукав, затем второй. С удовлетворением наблюдаю, как расширяются зрачки в глазах некроманта, как темнеет взгляд.
Мелвас не сделал ни единого движения в мою сторону.
— Рубашка, — отрывисто говорит он.
Втягивает в себя воздух, когда я, касаясь его обнажённой кожи ладонями, поднимаю рубашку до плеч. Упираюсь грудью в его торс, но всё равно не могу её снять.
— Присядьте, — негромко прошу его я.
Словно вырываясь из вязкой трясины, Мелвас смотрит на меня непонимающим взглядом.
— Прошу прощения? — хрипло переспрашивает он.
— Присядьте, пожалуйста, хозяин. Я недотягиваюсь, чтобы снять рубашку, — повторяю я, отмечая, что мне с трудом даётся речь.
Во рту пересохло и думаю я совсем не о рубашке, а его мощной груди и мускулистых руках. Я представляю, как было бы, если бы сильные руки обняли бы мою талию, а губы приникли к губам. Я мотнула головой, прогоняя наваждение.
Мелвас послушно садится. Я, уткнувшись в его лицо грудью, стягиваю рубашку. Словно подслушав мои мечты, некромант не даёт мне отойти. Впивается жадными поцелуями в полушария груди. Руки стальными тисками сжимаются вокруг талии, и он до боли прижимает меня к себе. Я вскрикнула.
Он отрывается от моего тела. Впивается в меня пьяным взглядом. Молчим, глядя друг другу в глаза.
— Сапоги, — говорит он с хрипотцой, опуская взгляд к груди.
Я присаживаюсь. Его глазам предстаёт великолепный обзор моего декольте. Я смущаюсь, ловя его жадный взгляд. Только сейчас до меня доходит, что это не игра. Я нахожусь в запертой комнате с возбуждённым мужчиной.