Целительница
Шрифт:
— Я не пойду, но спасибо за приглашение, — очень учтиво отказалась Вика.
— А если я скажу, что не только ради меня, но и по просьбе моей мамы?
— Я отвечу также: нет.
— Вот упрямая, я даже не думал к тебе приставать, мы просто хотим отблагодарить тебя, так сказать, в семейном кругу.
— Жаль. Может, на приставания я бы и среагировала, а так нет, — отшутилась Виктория, а потом серьёзно добавила: — Я принимаю благодарность, Лёш, спасибо. Только ужин — это уже лишнее, к тому же в вашем семейном кругу. Пригласите Лену, мне бы на её месте
— Ну перестань ты злиться на меня! — покачал головой Смолин, громко выдохнув.
— Знаешь, злюсь, — честно призналась Вика. — Я реально всё ещё злюсь. И что?!
— Дай мне шанс искупить мою вину! Пойдём на ужин.
— Лёша, я же не обвиняю тебя, я просто злюсь. Это разные вещи. При чём здесь ты и твоя вина? Я не хочу с тобой общаться. Мне тяжело.
— Вика, так не пойдёт, — покачал Алексей головой. — Ты вылечила мою мать, я тебе теперь должен…
— Не должен, — прервала его Виктория. — Ты поблагодарил, я приняла благодарность. Мы в расчёте.
Пятницкая старалась говорить спокойно, но ей это плохо удавалось. Очередная встреча с Алексеем давалась тяжело, очень хотелось побыстрее оказаться дома одной. Ком подкатил к горлу, нахлынуло чувство горестной утраты.
— Это неправильно! — безапелляционно заявил Смолин. — Я ничего не хочу слушать, пойдём!
— А что правильно, Лёш?! — сорвалась Пятницкая. — Что ты в знак своей благодарности навязываешь мне то, что я не хочу делать? Почему я вдруг стала вам чем-то обязана?!
— Ради моей матери, — напомнил он с упрёком. — Она очень хотела…
— Я уже сделала всё, что могла для неё сделать. А теперь, пожалуйста, выполни мою ма-а-а-аленькую просьбу: оставь меня в покое.
— Не знал, что в тебе столько жестокости, — нахмурился Алексей.
— Чудесно, ещё один повод не общаться со мной, — подытожила Виктория.
Резким движением она открыла дверь в квартиру и шумно захлопнула её за собой, а потом сползла по двери вниз и зарыдала в полный голос.
— За что, Высшие силы? За что? Почему вы свели нас вновь? Будто забыли, сколько боли принесли мне этот человек и чувства к нему? Пожалуйста, пусть он уйдёт.
На всхлипы Виктории из комнаты выглянула мать:
— Вижу, что у тебя что-то случилось. Поговорить хочешь?
— Нет, — чуть успокаиваясь, ответила девушка.
— Коврик у двери — это хорошо, попа не замёрзнет, но на кровати рыдать удобнее, — без излишней заботы заметила мать.
— Спасибо, я поняла… — Вика поднялась и медленно прошествовала мимо неё в свою комнату.
Обида Вики на Алексея усиливалась, а вот рыдать ей уже не хотелось. Благоприятный момент для слёз был безвозвратно утрачен. Теперь Пятницкая никак не могла определиться, на что обидеться сильнее — на то, что Алексей снова появился в её жизни, или на то, что он желал быть обязанным ей по гроб жизни.
Ещё маленькой девочкой Виктория решила, что не будет общаться с людьми, которых вылечила, и тем более с их родственниками. Признательность исцелённых не льстила ей. Возвеличивание до уровня Бога смущало. И выводило из себя то, что в последующем
Сколько Пятницкая себя помнила, у неё всегда был дар исцелять. Она родилась с ним и с осознанием, как им управлять. Девушка просто знала, что нужно делать, и всё. Не читала оккультных книг, не имела наставника, не училась управлять силой. Её родители были обычными людьми. Однако они знали об особенностях своего ребёнка и принимали Вику такой, какой она была, не вмешиваясь в её целительские дела и не упрекая за бездействие, когда болел кто-то из близких, а она не получала сигнала от Высших сил на исцеление.
— Каков гусь этот Алексей, а? — в сердцах ругалась Вика, проговаривая все свои обиды вслух. — Как обычно с порога стал устанавливать свои порядки: если он хочет, я должна. Нет, теперь у него есть вечно задолжавшая ему Лена, пусть ей и командует! — Охватившая её ненависть к Лене пенила кровь: — Вы ещё заплатите, девушка, за то, что увели у меня мужчину. Как только придёт раскаяние, сразу начнёте платить. А оно придёт. Уж я-то знаю законы этого мира. Хотя что я злюсь на неповинную Лену… Не она причина моих горестей, это Алексей предпочёл её мне. Значит, она оказалась лучше. Но я-то чем не угодила? В постели ублажала, рубашки гладила, маме его нравилась. Чего ему не хватало? Почему он не сказал, что ему чего-то не хватало? — Слёзы вновь потекли рекой. — И он ни при чём, — начала успокаивать себя Вика, — на всё воля Высших сил. Просто не по судьбе человек. Только больно так, словно по судьбе.
Больше года Виктория работала над тем, чтоб пережить разрыв с Алексеем. Читала книги по психологии, применяла различные техники из гештальт-терапии для выдворения из своего сердца ненависти к нему и Лене, а заодно боролась и с чувством собственной вины. Она была уверена, что всё хорошо, что ей удалось наладить полноценную жизнь без этого мужчины. Оказывается, нет. Вика врала сама себе. Первая же встреча показала, что не было великого избавления, она лишь переложила гнетущие её чувства подальше от сознательной области. И теперь тайник вскрыт. Жаль, что не разграблен.
— Но что я должна была тогда сделать? Любила, как умела, отдавала всё, что могла. Ушла быстро, без скандалов. Раз решил — будь счастлив. Раз до сих пор с Леной — значит, правильно решил. И не нужно рушить нашу берлинскую стену, так комфортнее, — вновь завыла она.
К тому же Алексей теперь знал о её даре, и это была вторая причина, по которой она не хотела его больше видеть.
— Не хочу! — резюмировала Пятницкая.
В комнату заглянула мама. Убедившись, что глаза Виктории уже не на мокром месте, она буднично уведомила: