Целостная личность

Корбин Макс

– Молочная порода начинает себя оправдывать. Особенно четвертая и девятая группы.

– Мясная?

– С мышечной массой проблем нет, но вкусовые качества оставляют желать лучшего.

Дверь открылась, и в комнате показался маленький поднос с крохотной чашечкой джейка. И поднос, и чашечка, совершенно терялись на фоне следовавшего за ним бюста. Как настоящий генетик, профессор Ар не мог не оценить достоинства данной особи.

– Оставь на столе, - приказал Ар, не отводя взгляда

от молочных желез. Ивари повиновалась и, не таясь, бросила презрительный взгляд на Остина.
– Что это было?
– спросил профессор, когда дверь закрылась.

– Развлекаюсь, - честно признался Остин.

– Суть?

– Девушка из новеньких. Немного страдает расизмом и совершенно уверена, что ивари с таким бюстом сможет в скором времени заменить безродного ублюдка на посту вашего секретаря.

– Убери ее, не травмируй мою старческую психику.
– Ар взял чашечку и мечтательно выдал, - Такое бы вымя, да нашим коровам...

– Она не бесполезна.

– Уже опробовал? Она же вроде тебя презирает.

– Не в том плане. Сиськи - не единственное ее достоинство. Четыре года на кафедре генетики ГУЗ, аспирантура в Ларийском на Таурике. Восемь статей по теме генной совместимости людей и туриан, две по неконтролируемому межрасовому скрещиванию, три...

– Я понял. Зачем она тебе?

– Сброшу всю белую документацию. Освободится время для личных проектов.

– Не вышколишь ее за месяц - уволю, а тебе зарплату урежу.

– Прекрасно. Кстати о белом и черном. Особенно о черном. Вам посылочка от племянника.

– От которого?

– Ного.

– Что на этот раз?

– Сто тридцать две анабиокапсулы времен вторжения. Полные.

– Ивари или хьюмы?

– Ивари всего восемь.

– Подарочек...
– скис Гембо.

– Я бы назвал его царским.

– А я даже не знаю, как отдавать буду, - вздохнул Ар.
– Ладно!
– профессор одним глотком допил джейк.
– Расы чистые?

– Да.

– Прекрасно. Живой материал, это хорошо.

– Профессор, отдайте мне тринадцать камер.

– Совсем обнаглел?

– Там особый состав хладогена. Вот, смотрите.
– Остин открыл отчет на планшете и передал его профессору.

– Ну да, смесь нестандартная, но вполне рабочая. Что тебя привлекло?

– Четвертая цепочка.

– ЗВП?

– До изменения генома, хьюмы поддавались его влиянию сильнее ивари.

– По сути, ты отбираешь самых послушных.

– Кроме внушаемости,

есть еще один побочный эффект.

– Говори.

– Столь длительное влияние зета взаимодействующего протеина, вызывает полную потерю памяти.

– Чистый лист... Хочешь подсадить им новые личности?

– Ну, личности как таковые должны сохранится. А вот знаниями их можно залить по самое нехочу. И главное, с такой концентрацией препарата в организме, они будут впитывать информацию в разы быстрее.

– Идея... интересная, - решил профессор.
– Действуй. Но учти, обязанности секретаря я с тебя не снимаю.

Глава 4

– Котенок...
– сказал я, вернее попытался сказать, потому что из горла вырвался хрип. Скользкий серый мир впереди начал приобретать смутные очертания человека.
– Котя?
– Еле ворочая языком, выдавил я.

– Кто это?
– спросил человек в белом халате. Доктор? Судя по стерильно белому потолку и синим стенам, а также по блестящих баночках в стеклянном шкафу за его спиной - доктор.

– Моя девушка.

– Как интересно. Что еще помните?

– Помню, как горело небо, как мы убегали...

– От кого?

– Не знаю.

– Как вас зовут?
– перебил меня доктор.

– М-м-м...

– М? Марк, Майкл, Мозес, Моран, Милик...?

– Я не помню.
– Странно, кажется, мой ответ его удовлетворил, хотя не должен был.

– Встать сможете, мистер Эм?

Я полагал, что смогу. Как оказалось - зря. Руки слушались еще хуже, чем язык и в результате корявой попытки приподняться, я просто свалился с узкой высокой койки. Наверное, разбил бы лицо, если бы не доктор. Тот довольно ловко подхватил меня подмышки и поставил на ноги. Худой дрыщь, а силой явно не обделен.

– Спокойно, мистер Эм. Лишние травмы нам не нужны. Держитесь?

Он позволил мне опереться на койку и осторожно отпустил. Ноги дрожали, как после марафона. По виску стекла капля пота. И только тогда я заметил, что вспотел. Сказать сильно - не сказать ничего. Казалось каждое движение, выжимает с меня воду как из тряпки. В горле пересохло и запершило.

– Воды.

– Боюсь, пить вам пока еще рановато, - сказал док.
– Не беспокойтесь, от вас требуется лишь пара шагов, после чего сможете отдохнуть. И так...

Я собрался с силами и духом, отпустил койку. Устоял, но тело мелко подрагивало, словно у больного паркинсоном. Шаг... Второй... На третьем нога дернулась, ступня подвернулась, но док был на чеку, поймал и помог устоять.

– Прекрасно. Можете ложиться.

Я бросил взгляд на койку, шея поворачивалась со скрипом, потом опять на дока, не издевается ли. Задача казалась просто невыполнимой.