Целостная личность

Корбин Макс

– Они больны?

– Да нет же! Просто им память заменяла личность.

– Это как?

– Вы разве не встречали людей без персональных суждений? Этаких идеальных стадных тварей...
– Появилась стойкая уверенность в том, что таких людей я знал. Но не помню. На этот раз лицо можно не контролировать, и я скорчил полную скепсиса рожицу.
– А, ну да. Извините мистер Эм.

– Память вернется?

–

Тут я вам не отвечу, мы сами впервые сталкиваемся с таким феноменом. Потеря памяти под воздействием зета взаимодействующих протеинов известна давно. Потому-то его и перестали использовать в анабиокапсулах...

– Каких капсулах?
– Почему это я удивился?

– Что вас удивило?
– Спросил док.
– Еще их называют капсулами анабиоза.
– Нет, нужно учиться держать покерфейс. Еще одно словцо на мою голову. Вернее, где-то из ее недр.

– Я не знаю. Меня многое удивляет. Неправильно здесь все как-то.

– Тем не менее, вы не пугаетесь.

– А другие?

– Пару истерик было. Как не странно, со стороны мужчин.

– Так почему я удивляюсь?

– Хм... Возможно потому, что в вашем времени капсулы существовали на уровне разработки и подсознательно вы это понимаете.
– В моем времени? Перемещение отсекаем. Значит, запихнули меня в эту самую камеру, где еще и каким-то заразно взаимодействующим протеином обвлияли.
– До того, как ивари предали нам эту технологию, мы просто варварски замораживали подопытных.

– Ивари?
– это слово я знаю, но вот понимание отсутствует.

– Вот он, - док кивнул на санитара - ивари.

Как по мне, так этот ивари от обычного хьюма ничем не отличался. Абсолютно. Разве что мочек на ушах нет, но у хьюмов такое тоже встречается. А почему это 'хьюмов', а не людей? Потому, что ивари и хьюмы - люди, человечество.

Откуда эти пресные мысли? Совсем без эмоционального оттенка. Словно не мои.

– Знаете..., - нужно ли это говорить доку?

– Продолжайте, мистер Эм.

– Больше всего, меня удивляют мои знания. Я знаю слова, которые не могу произнести... Вчера - узнал армейский катетер, но почему-то уверен, что видел его впервые.

– Катетер не армейский, это новая модель от Ар инкорпорейтед. Побочный эффект влияния ЗВП не только потеря памяти, но еще и повышенная гипнотическая внушаемость.
– Оп-па! Покерфейс! Не показывать, что испугался.
– Мистер Эм, мы не благотворительная организация, а исследовательское отделение крупной корпорации. Не думаете, же вы, что здесь хоть кто-то ударит палец о палец для вашей реабилитации, если это не сулит прибыли?

– И какую же прибыль вы намерены с меня выбить?

– Выбить - немного грубовато. Но отработать придется.

–

Как?

– А вы уже отрабатываете. Во время первичной реабилитации вы находились в гипнокамере, где изучили бейсик.
– Нормально... Значит язык я изучил в гипнокамере. С одной стороны, страшновато - чего они еще могут мне в голову напихать, а с другой - это ж какие перспективы открываются!
– Но самое главное, у вас ушла на это неделя!

– Я так понимаю, это мало?

– Турианский, например, преподают два года. Полтора, если есть склонности.

– Ну, я бы без вашей капсулы, наверное, учился бы еще дольше.

Док нахмурился. Было видно - думает, но не может сообразить, что я сказал не так. А в том, что задумался он над моими словами - я уверен.

– Почему вы делаете такую разницу меж гипнокамерой и обычным гипноизлучателем?

– Я не делаю. В моем представлении, процесс обучения исключает любые гипно...штуки.

Док даже остановился. Еще немного и глаза с орбит выскочат.

– Да ну нахер!
– Тут уже я глаза округлил. Не ожидал от него такого.
– А как?

– С учебниками, семинарами и ...
– Определенно слово должно быть.
– Лекциями!

– Такое практикуется, но уже при втором, а то и третьем высшем. И даже тогда без гипнотической коррекции внимания не обходится. Учебный процесс затягивается! Обычное чтение допустимо только при наличии базовых знаний, а это огромный массив информации!
– И чего он так взволновался? Сделал шаг влево, два вправо. Мы с санитаром переглянулись. Ему, похоже, было пофиг. Я проблемы тоже не видел. Ну, придется не одну книжку прочитать, а десяток.

– Док, а когда изобрели гипноизлучатель?
– О, остановился.

– Не помню.

– А как, по-вашему, учились до него?

– Как же вы только жили тогда?!!

– Понятия не имею, я это 'тогда' не помню. Вернемся к нашим баранам, док. Я так понимаю, вы хотите ускорить процесс обучения?
– Док кивнул.
– А я - результат этого самого обучения.

– Нет-нет. Язык - это так, средство работы. Нам нужно увидеть, как выбудете обучаться после реабилитации.

Глава 6

Перед тем как приступить к обучению, нужно было пройти парочку тестов, как оказалось, не только умственных. Сначала беговая дорожка, до состояния, когда хочется выплюнуть легкие, потом пазлы с горшком на голове. Горшок гордо именовался нейросканером, и был снабжен несколькими застежками, дабы не слететь с подопытного. Благо, хоть легкий был. После этого санитар обстрелял меня пинг-понговскими шариками из шутовской пушки, проверяя реакцию. Горшок при этом не снимали. После чего были силовые тренажеры без горшка, и куча головоломок с горшком. Последним, и самым трудным тестом оказалось ничегонеделанье.