Целься сразу в сердце
Шрифт:
– Лука, я не уверен, что это удачная…
– Я слушаю. – Клэр прервала Эдмунда, ее тонкие брови сошлись на переносице. – Звучит хорошо, но о каком времени мы говорим?
Если уж делать что-то, то уж явно размениваться на мелочи не стоит. Она права, и пара часов по выходным им никак не поможет. Ему нужно узнать мать своего ребенка, сблизиться с дочерью и успокоить Клэр относительно своих отцовских качеств. На это уйдет время.
– Я думаю, месяца нам хватит.
Глава 2
– Месяц? – Клэр была потрясена. –
– Пожалуйста, зовите меня Лука, – предложил он с улыбкой, от которой у нее сильнее забилось сердце.
Опасная улыбка. Очаровательная. Обезоруживающая. В сочетании с его внешностью кинозвезды этого достаточно, чтобы заставить ее забыть, что он враг, а не потенциальный любовник. Ей даже захотелось, чтобы он вернулся к своей прежней холодности.
– Лука, у меня работа. Я куратор музея европейского искусства и не могу бросить ее на целый месяц.
– Как вы думаете, будет ли мне легко передать бразды семейной компании кому-то другому на целый месяц? Это проблема для нас обоих, но и мне, и вам совершенно ясно, что нам необходимо побыть втроем, вдали от всех. Только так мы привыкнем друг к другу. Благополучие Эвы стоит такой жертвы, согласны?
Как мило. Теперь Лука хороший парень, а Клэр глупая женщина, потому что отказывается действовать в интересах дочки.
– Моя дочь – вся моя жизнь.
– Тогда в чем проблема? Суд через шесть недель. Проведя четыре недели вместе, мы, возможно, сможем придумать решение, которое удовлетворит нас обоих. О нем мы и объявим судье.
Стюарт под столом легонько нажал на ее бедро коленом. Ей не потребовалось смотреть на своего адвоката, чтобы знать – эта идея ему по душе. Идти против Эдмунда Хардинга в суде никому не улыбалось. Если предстать перед судьей с уже готовым соглашением, ситуация будет полностью урегулирована.
Именно эта мысль стала решающей. Ее начальнику это не понравится, но он поймет, поскольку знает, как трудно ей дались последние два года. Не зря он поговаривал, что ей нужен отдых. Отпуск после родов слишком короткий, всего шесть недель, да еще сложное введение в нелегкую жизнь матери-одиночки.
– Хорошо. Если вы не будете требовать досрочных визитов, я согласна с вашим предложением.
Лука медленно кивнул и указал на адвоката.
– Хорошо. Осталось решить, куда мы поедем.
– Я бы предпочла не уезжать слишком далеко. Продолжительные поездки с ребенком никому не на пользу, и я не уверена, что малышка выдержит перелет.
– У моего старого друга по колледжу в Мартас-Виньярд простаивает дом. Вас это устраивает?
Клэр старалась не реагировать. Мартас-Виньярд – любимый курорт богачей. До недавнего времени она принадлежала к среднему классу и не могла себе позволить подобную роскошь. Резкое увеличение средств на счетах не изменило ее мышление.
– Это подходящий вариант, – заметила она холодно.
– Очень хорошо. Я обо всем договорюсь с Гэвином. Сколько времени вам потребуется на подготовку к поездке?
– Точно не знаю, дайте мне несколько дней.
– Запишите мой телефон. Дайте мне знать, когда будете готовы, и я пошлю за вами машину.
– В этом нет необходимости. Я могу организовать собственный транспорт. –
– Это смешно. Поедем вместе. Так мы сможем скорее начать знакомиться.
Клэр стиснула челюсти. Он говорил так, словно каждое его слово – закон. Это выводило ее из себя. И все же в этом случае стоит уступить. Если ему так хочется послать за ней машину в Бруклин, зачем мешать? Пусть.
– Очень хорошо. Мы закончили?
Губы Луки изогнулись в веселой улыбке.
– Закончили.
Клэр уже не терпелось уйти. Эти темные глаза, казалось, заглядывали в самую душу, видя все тайны, которые она отчаянно пыталась скрыть.
Взяв сумку, она встала и повернулась спиной к Луке Моретти. Ей нужно было оказаться от него как можно дальше, вдохнуть воздуха, который не отдает пряным ароматом его одеколона. Клэр вышла из конференц-зала, сопровождаемая Стюартом, и не остановилась, пока не оказалась у перекрестка перед оживленной Лексингтон-авеню.
Она сделала глубокий вдох и почувствовала, как постепенно ее покидает напряжение. Дело не только в том, что он в ней видит, а в том, какие чувства в ней порождает. Он зажег внутри ее огонь, опаливший щеки и заставивший думать о потребностях, которые Клэр слишком долго считала неважными.
Желанный ребенок у них с Джеффом долго не получался, и вскоре секс превратился в рутину. Когда и это не сработало, они обратились в клинику, после чего их отношения вконец испортились. Желание и возбуждение испарились после стерильных помещений и медицинских процедур. Они больше не были близки.
Неудивительно, что Джефф пошел налево.
Клэр была так поглощена желанием забеременеть, а потом и ожиданием ребенка, что ничего не замечала. Муж стал задерживаться на работе, чаще ездил по делам, но ведь то же самое можно сказать о многих людях. Даже она время от времени работала сверхурочно, когда готовила к выставке очередной экспонат. Но она игнорировала тот факт, что он сразу же по возвращении домой принимал душ, часто о чем-то задумывался и не проявлял никакого интереса к супружескому ложу. Клэр так упорно оправдывала любой подозрительный признак в поведении Джеффа, что, если бы его любовница не погибла вместе с ним в машине, никогда не призналась бы себе, что стала жертвой измены.
Потребовалось время, чтобы смириться с истиной, но понимание того, что отношения с Джеффом все равно были закончены, независимо от случившегося, помогло справиться с его смертью. Она потеряла мужа задолго до той ночи. Если бы Джефф дожил до того, когда на поверхность всплыла правда о его неверности, они бы развелись. И даже если каким-то чудом помирились бы, его самомнение не выдержало бы новости об отцовстве Эвы. Конец был неизбежен.
Понимание этого стало серьезным ударом по ее уверенности в способности делать правильный выбор. Она думала, что Джефф идеальный муж, и ошибалась. Она думала, что ребенок даст то, чего ей не хватало, и тоже заблуждалась. Она любит Эву больше жизни и ни о чем не сожалеет, но ребенок – не решение проблем. В конце концов, все только ухудшилось.