Целый вагон невест
Шрифт:
– Почему? – спросила Мариша.
– Потому что Том работает и неплохо зарабатывает. Моника хвасталась, что около пяти тысяч в месяц. Это в пересчете на американские доллары. А Санджай учится. У него огромная семья в Непале. Вполне возможно, что заболел отец, или мать, или кто-нибудь из братьев и срочно нужны деньги на операцию.
– Так ему Кати их и отдаст, – усмехнулась Мариша.
– Он и ее может прикончить.
На это Мариша только пожала плечами, так далеко она заглядывать не собиралась.
Тем временем в полиции тоже ломали голову над делом о погибших супругах. Комиссар Кранц был тертым калачом и
В крови покойной была обнаружена солидная доза снотворного, которое тоже могло бы убить женщину. Но ее пристрелили раньше. Хотя, что касается снотворного, мнение врача несколько расплывалось. Моника могла умереть, а могла и выжить, так что заранее сказать было трудно. К тому же снотворное она принимала уже давно, организм успел к нему привыкнуть и вполне мог переварить принятую дозу.
– Что с наследниками? – спросил комиссар у своего помощника.
– Все чисто, – ответил Франц. – Две дочери, обе убиты горем. Еще бы, потерять сначала отца, а через день и мать.
– Вот это-то и подозрительно, – пробормотал комиссар. – Проверь их, а заодно проверь и их мужиков. Они тоже фигуры заинтересованные.
Уже к вечеру комиссар знал, что материальное положение дочерей Моники было крайне незавидным и целиком зависело от заработков их мужей и небольших денежных подарков от обоих родителей. Впрочем, особой щедрости по отношению к детям не проявлял ни Вернер, ни Моника. Бабушки и прабабушки тоже не особенно пеклись о благополучии своих потомков, поэтому приличные деньги могли появиться у девушек только после кончины одного из их родителей.
– Если убила одна из дочерей, то я вполне могу это представить, – пробормотал себе под нос комиссар. – Если не оправдать, то понять ее точно можно. А как бы вы хотели, – обратился он, видимо, к духу Моники, – отец женится на молодой женщине и оставляет ей свое состояние. Мать тоже собирается замуж за человека моложе себя. Есть от чего впасть в панику. Вторая половина денежек вполне может уплыть в карман нового мужа. Поживет с ним Моника несколько лет, привяжется к нему и внесет его в свое завещание. Нет уж, такого я и сам бы не допустил. К тому же у Кати любовник, а у Евы еще и муж. Парням тоже вряд ли пришлись по вкусу эти перемены. Ведь женились они на богатых наследницах, а тут такой конфуз. Мужьями надо заняться вплотную, – решил комиссар и снова вызвал к себе помощника.
– Пока что мы знаем о них только то, что они оба не из богатых семей, – доложил молодцеватый Франц. – У Тома отец умер двадцать лет назад, мальчика растила мать, она учительница в муниципальной школе. Жили не бедствуя, но роскоши не знали. У Санджая вообще картина удручающая. В его семье восемь детей, все младше его. Поэтому родители ничем не могут помочь старшему,
– А что у парней с карьерой? – поинтересовался комиссар.
– Санджай учится в колледже управления и финансов, и на это у него уходит очень много времени. Его можно застать либо дома за учебниками, либо на занятиях. Его материальное положение оставляет желать лучшего. Молодая пара могла позволить себе изредка короткие поездки на каникулы в ближайшие страны, да и то лишь на подачки родителей Кати. Автомобиль им тоже достался от Моники, до этого она им пользовалась больше десяти лет. Живут они в малюсенькой двухкомнатной квартирке. Конечно, то, что отец и тесть один живет в четырехэтажном доме, не могло их не раздражать.
– Давай без этой психологии, пожалуйста, – потребовал комиссар. – Что там с другим парнем?
– Том работает в туристической фирме главным менеджером. Зарабатывает хорошо даже по американским меркам.
– Насколько хорошо?
– Настолько, что уже год как мог бы приобрести хороший особняк, но они до сих пор снимают небольшую квартиру. Мог бы менять машины раз в год, но все еще ездит на «Форде» семилетней давности. Его жена не щеголяет в роскошных драгоценностях. Но ни один банк Канады не признается, что Том имеет у него накопительный вклад.
– Куда же уходят деньги? – заволновался комиссар. – Женщины, вино, карты?
– Не совсем карты, но казино он посещает каждый свободный вечер. И бывает там всегда со своей женой. Обычно парень проигрывает, но случается ему и отыграться. В таких случаях он устраивает дружескую пирушку в каком-нибудь фешенебельном ресторане и не успокаивается до тех пор, пока не спустит все подчистую. Делает он все с размахом и обычно к утру понедельника уже снова гол как сокол и готов приступить к своим обязанностям. Поэтому на работе на него особых нареканий нет. К тому же ему чужды условности, и на свои пирушки он приглашает в первую очередь все начальство, которое, как правило, приходит в себя только к среде и потому искренне признательно Тому, который один ведет все дела фирмы в понедельник и вторник.
Комиссар с тяжелым вздохом сказал:
– Одного все любят, второй занят учебой, дочери обожают мать, но кто-то ведь ее прикончил. И вряд ли сделали это из мести. Тогда преступник задушил бы ее бодрствующую, чтобы она знала, откуда пришла к ней беда.
– У нас еще есть подозреваемый, – нерешительно подал голос Франц. – Конечно, я не знаю, насколько он годится на эту роль…
– Ну, не тяни! – рявкнул комиссар. – Кто он?
– У нашей покойницы имелся давний поклонник – Густав. Так вот этот Густав был чем-то вроде старого друга семьи и присутствовал на обеде в честь приезда Евы и Тома из Канады. И Санджай проболтался, что у Густава произошла какая-то размолвка с Моникой. Она вышла с ним в сад, и они разговаривали на повышенных тонах. Санджай не понял, в чем там дело, только говорит, что она от него что-то требовала, а он отказывался. Потом вроде бы согласился, и они вернулись в дом снова лучшими друзьями. Вот я и подумал, а вдруг Моника заставила его подсыпать своему мужу в мороженое ту дрянь, взамен пообещав, что выйдет за него замуж. Густав свою часть договора выполнил, а она его обманула. И тогда его терпение лопнуло, и он решил, что пусть уж коварная обманщица не достанется никому, чем снова испытывать муки ревности.