Цена благоденствия
Шрифт:
Элину привели в просторный зал, залитый солнечным светом. Никакой роскоши — золотых канделябров, ценных гобеленов, дорогой мебели — Элина не заметила. Всё было очень простым и каким-то обыденным. Удивило другое: в зале не было ни одной женщины, кроме Шианнон. Ближе всех к ней стоял Дэвлин. Вид у него был немного виноватый. Элина улыбнулась и приветливо кивнула ему. Шианнон, заметив это, сверкнула глазами и стиснула челюсти. «Ага! — возрадовалась пленница. — Я тебя допеку, голубушка, и не сомневайся!»
Рэйшен стоял поодаль, окружённый такими же конвоирами, как у Элины. Сразу видно — сын
Рэйшен держался прямо, но в сторону Элины даже не смотрел, повернув бесстрастное лицо к одному из окон. Элина никак не могла поймать его взгляд. Это настораживало, но сейчас следовало думать только о том, чтобы остаться в живых. Нельзя допустить, чтобы разозлённая принцесса приказала забить пленницу до смерти, и в то же время нельзя попасть на алтарь кровожадной богини. Элине предстояло пройти по очень тонкому льду, а разборки с Рэйшеном лучше оставить на потом.
Шианнон скрестила руки на груди и смерила пленницу презрительным взглядом.
— Милый Рэйшен, — ласково пропела принцесса, поворачиваясь к сыну. — Взгляни, с этой девицей ничего не произошло. И, если ты дашь слово никогда с ней не видеться, я отправлю её домой.
Рэйшен молчал. Элина видела, как скрестились два полыхающих сиреневых взгляда, и вдруг её озарило: здесь каждый сам за себя, ни один дроу не верит другому, а она сама стала просто игрушкой в их руках…
— Домой?! — громко уточнила женщина. — Теперь мой дом — алтарь Паучьей Королевы?
— Что-что? — изумился Рэйшен, а Дэвлин болезненно поморщился.
— Она лжёт! — Шианнон злилась и с трудом сохраняла спокойствие. — Рэйшен, у тебя всё-таки есть долг перед кланом…
— Да какой, к демонам, долг? — выкрикнула Элина. — Ты выбросила его после рождения, словно куль с тряпьём! Ты не растила его, не лечила, когда он болел, не утешала, когда ему было плохо…
Теперь все в зале обратились в слух. Стояла гробовая тишина, и дроу глазели на «человеческую самку». Дэвлин пытался подавать ей какие-то знаки, видимо, чтобы она молчала. Шианнон опустила руки вниз. Пальцы у неё были странно растопырены, и Элина заметила, что на кончиках пальцев принцессы пляшут маленькие голубые искры.
— Да любая помойная кошка милосерднее и добрее тебя! — Элина заметила, что именно злит Шианнон, и прицельно била в больное место. — О каком долге ты смеешь говорить?!
— Замолчи! — прошипела принцесса.
— А то что будет? Что ты мне сделаешь, мать-кукушка?
Шианнон подняла руку и встряхнула кистью. С пальцев слетели искорки. Элина успела заметить, как шустро отступили в стороны конвоиры, и ощутила тяжёлый удар по лицу. Она пошатнулась, в глазах потемнело от боли. На губах появился солоноватый привкус. Элина вытерла рот ладонью. Кровь. Ожидаемо. Она осторожно провела языком изнутри по зубам — вроде ничего не выбито. Значит, вот какая магия у Шианнон. Элина усмехнулась разбитым ртом:
— Этим меня не запугать, Шианнон. Так не заставишь молчать.
— Нет, заставлю! — Шианнон была взбешена. — С радостью заткну тебя, дерзкая девка! Заткну навсегда!
— Прошу, не надо, — негромко проговорил Дэвлин,
Элина только головой покачала и затянула свою любимую песню:
— Я не вернусь — так говорил когда-то,
И туман глотал мои слова
И превращал их в воду…
Похоже, что эта песня будила во всей семейке — Шианнон, Дэвлине и Рэйшене — какие-то невесёлые и болезненные воспоминания, у каждого свои.
— Я всё отдам за продолжение пути,
Оставлю позади
Свою беспечную свободу.
Не потерять бы в серебре…
Второй удар Элина снова получила в лицо. На этот раз хлынула кровь из носа, залив губы и подбородок. Элина не стала её вытирать, просто демонстративно сплюнула на пол. Теперь женщина смотрела только в глаза Шианнон, а та полыхала яростью и неприкрытой ненавистью. На второй план отступили и конвоиры, и Дэвлин, и даже Рэйшен. Это было личное противостояние могущественной принцессы, обладающей магией и стоящей среди телохранителей, и сельской трактирщицы, такой одинокой и слабой в кругу врагов. Элина знала, что проиграет, но собиралась стоять до конца.
— До войны мне не добраться никогда,
Моя безумная звезда ведёт меня по кругу…
Не потерять бы в серебре
Её одну, заветную.
Шианнон больше не владела собой. Её красивое лицо исказила безумная гримаса. Растопыренные пальцы, словно когти хищной птицы, тянулись к Элине. Руки перчатками обволакивало голубое сияние. Что именно так задело и разозлило принцессу, знала лишь она сама.
Удар был таким сильным, что выбил из Элины дыхание. Она ощутила, как что-то лопнуло у неё внутри, а штаны залило чем-то мокрым и тёплым.
«Вот позор!» — мелькнула мысль. Пленница опустила глаза и увидела кровь. Она текла вниз по ногам и капала на каменный пол. А потом нахлынула боль, да такая, что Элина, скрючившись, с криком рухнула в лужу собственной крови. В голове помутилось. Женщина почувствовала, как её подхватывают на руки, а хриплый голос, совсем не похожий на голос Рэйшена, произносит:
— Я согласен.
Глава 49
Элину куда-то понесли. Она собралась с силами и между приступами боли проговорила:
— Мне нужен лекарь. Иначе сдохну…
Её уложили на что-то твёрдое, и голос, на взгляд Элины, слишком тонкий для мужчины, приказал:
— Срезайте одежду!
Ощущение мокрой и липкой одежды пропало, зато стало ужасно холодно.
— Фиксируйте ей ноги и руки!
Раз! — ноги Элины развели в стороны. Два! — жёстко закрепили их ремнями. С руками было ещё проще. Кровь из носа всё ещё текла, и Элина, повернув голову набок, наугад плюнула. За это ей в ноздри моментально запихали какие-то остро пахнущие затычки.