Цена будущего. Тем, кто хочет (вы)жить…
Шрифт:
Почти весь XX век прошел под знаком противоборства, состязания капитализма и социализма. Своего рода «границы» проходили между СССР и США. Этот своеобразный водораздел разъединял, в свою очередь, всех тех союзников, которые подтягивались обеими сверхдержавами к их ценностям, к их идеологии. Но сейчас вроде бы уже нет того острого антагонизма двух формаций. Уже и западные экономисты, социологи и политологи признают, что капитализм не существует в «классическом» виде, где частная собственность превалирует над всем. Джон Кеннет Гэлбрейт подчеркивает, что ругательное слово «капитализм» попытались заменить более благозвучным «свободная рыночная экономика». И при этом обосновать и отстоять «миф о независимости потребителя». Что из этого вышло? Поменяли название. Как сейчас говорится, провели ребрендинг. Но суть не изменилась. Реальность осталась «в плену у социальных и устоявшихся предпочтений, либо у личной и материальной выгоды».
С другой стороны, социализм тоже в классическом неидеальном своем варианте вроде бы исчез в прошлом вместе с СССР. Но
Вроде бы ничего плохого нет в том, что мы постоянно конкурируем. Но дело в том, что противоборствуем мы друг другу подчас чрезмерно жестко и жестоко. И не по делу. А так, по принципу: «Ах, ты меня не уважаешь?!» Фактически нужно ведь доказать свою правоту. Но в чем? Где аргументы? Где опыт, «сын ошибок трудных»? Эти легкие с виду информационные «тычки», связанные с теоретической битвой идей, очень часто заканчиваются реальной войной. Когда не находится аргументов словесных и вместе с тем чувствуется избыток силы, возникает соблазн: а ну ка, мы сейчас отстоим с оружием в руках свою идеологию! И все, в мясорубке уже и не до того, чтобы узнать досконально, за какие ценности кто воюет. Включается или выключается в голове программа, под стать компьютерной игре, «свой-чужой». Или ты убьешь, или тебя. Другого сценария как бы и не предусматривается. Тут уж, конечно, идеология заканчивается и начинается нечто совсем другое. Под эгидой идеологии на самом деле ведется борьба за ресурсы и власть. А борьба за идеи оказывается всего лишь поводом к развязыванию полномасштабных военных действий. Как, собственно, в истории и случалось не раз.
Вот отсчет Первой мировой войны мы ведем с убийства 28 июня 1914 года в Сараево австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда. Правда, предтеча вооруженного конфликта, захватившего десятки стран и народов, уже была «подготовлена» задолго противоречиями между ведущими державами, предыдущими Балканскими войнами 1912–1913 гг., в частности, и теми, кто всячески препятствовал объединению и независимости южных славян.
Как сегодня ответить на банальный вопрос школьной программы: «Какой путь развития кажется более перспективным — капиталистический или социалистический?» Парадоксально — ни тот, ни другой, потому что они являют собой две крайности. Но можно сказать — и тот, и другой являются важными составляющими для осмысления. На сегодняшний день есть то, что можно взять от капитализма — некоторые либеральные ценности, элементы демократии, экономическая предприимчивость, и то, что есть в социализме — коллективное начало, солидарность. Как в природе: по одному муравьи тонут, а вместе они сцепляются, образуя плот, и вот так на волнах плывут до ближайшей земли и выживают.
Тут нужно учитывать вот какой парадокс: ни при капитализме, ни при социализме власть не хочет отдать свои рычаги под самоуправление. Вот ведь самое главное! Получается, даже не в идеологии дело, а в том, что и капиталистическое развитие, и социалистическое приводит фактически к одной точке, к одной меже. Это как две стороны одной медали. А мы все ребро медали изучаем в поисках сути явлений. И в этой точке власть должна осознать, что завтрашний день возможен только через режим самоуправления. Но кто и когда, скажите, сам и добровольно отказывался от власти? От такой сладкой иллюзии, что власть может осуществляться, но при наличии народа-раба, но при этом быть приятной и вечной.
В книге российского журналиста Юрия Сигова «Сингапур. Восьмое чудо света» наглядно показано, что государство может развиваться как управленческая и политическая структура, а страна — как копилка традиций вне идеологий. Главное — моральные и профессиональные качества руководителя, который стоит у руля. И все! Остальное — мифы, пытающиеся подвести теоретический базис, обосновать собственную немощь и прикрыть неблаговидные дела.
В 1989 году в своей книге «Конец истории» Фрэнсис Фукуяма обосновал будущее мировой системы как либеральный капитализм западного образца. Либеральные институты, такие как верховенство закона, представительская демократия, свободные СМИ и рыночная экономика, приобретают универсальное значение. По словам Фукуямы, то, свидетелями чего мы, вероятно, являемся, есть не просто конец холодной войны или окончание какого-либо периода послевоенной истории, но конец истории как таковой: то есть конец идеологической эволюции человечества и универсализация
После выхода книги Фукуямы многие — в том числе и в России, сподвижники и последователи Ельцина — восприняли ее как «Отче наш». Они двинулись не просто в сторону американского образа жизни, а приняли без критики американскую установку: все, либеральные ценности побеждают, потому что СССР пал, социалистическая идея окончательно доказала свою несостоятельность и т. д. Лапки кверху, и покорно ползти на «фабрику по исправлению». Что же в итоге? Две самоценные половинки (капитализм и социализм) в принципе могли бы развиваться, соревноваться, показывать те или иные преимущества. Где-то и в чем-то, возможно, сливаться. Соприкасаться не потому, что образуют единую, целостную, монументальную формацию, а контактировать отдельными своими точками. Взаимодействие двух систем могло сформировать стимулы роста как для одной модели, так и для другой. Но выбран был другой вариант. Оказалось, что нужно банально уничтожить конкурента и построить монополию. Игра в монополию с заведомо известным результатом.
Однако то, что Фукуяма и его последователи ошибочно приняли за «конец истории», на самом деле было началом новой. Постмодерновое общество, взращенное западной цивилизацией, привело к тому, что техника и деньги начали полностью вытеснять культуру и вообще человека как ценность. Оправдывать прежнее победоносное шествие западной модели истинностью в последней инстанции и незыблемостью догматов становится все труднее. Равно как и казарменному социализму. Давно просится к реализации третий вариант. Но его пока так и нет с точки зрения реальной практики. И мы вновь на перепутье. Современное развитие России — гремучая смесь между остатками советского наследия (в понимании, что прежнего социализма уже нет) и построением некоего капитализма по классической модели, которой тоже уже нет. Тогда что строим? Риторика советская и попытка вернуться к достижениям СССР во всех действиях власти, так как ничего нового сами предложить не могут. А на самом деле страна движется по худшему из американских сценариев, взятых на вооружение еще в 90-е годы ХХ века. Так и мир сегодня не имеет своего голоса. Кляп, вставленный всем в рот, позволяет говорить только одному главному солисту.
Чтобы огласить свежую повестку дня, надо разобраться в сегодняшних бедах и радостях, проблемах и обретениях. Понять, что сделал с прежними, такими мощными и стабильными идеологиями наш сегодняшний глобализирующийся мир, который взял да и взболтал в одной колбе все субстанции, находившиеся в разных пробирках. Что за мутная жидкость получилась? Нужно со всем этим внимательно разобраться. Надо показать, что жить со смыслом гораздо приятнее, чем прозябать в бессмысленных моделях накопительства и стяжательства, или же, напротив, в мире уравниловки. А жить со смыслом — значит выработать определенный, достаточно цельный мировоззренческий ориентир, сохранив ценностный гумус, которым мы пользуемся.
Ни в одной стране мира правители с властью расстаться не могут. Борьба идей, защита определенной национальной идеологии для них очень часто является лишь прикрытием собственной борьбы за власть и финансовое обогащение любой ценой и при любой идеологической модели, какой бы схоластической она ни была. В итоге, оказывается, пока строили «светлое будущее», в том числе и на капиталистический лад, получили «в подарок» наводнение и засилие мира корпорациями.
Многие граждане, запиханные в приготовленные для них «ценностные ячейки», оказались словно вещи, сданные в камеры хранения. Но такой судьбы для себя многие не хотят. И начинают внутренне сопротивляться. Поэтому наблюдается и возрастающий день ото дня уровень протеста в ряде стран мира. Это напряжение связано не столько с необузданностью каких-то религиозных фанатиков, а ответ рядовых граждан на неадекватные действия власти. В этот прогал устремляются те, кто хочет воспользоваться ситуацией и лишить мир возможности решать все вопросы мирным путем. Ценностные основания пытаются опустить «ниже плинтуса». На приоритетные позиции выходят групповые, клановые интересы. Их лидеры не церемонятся, когда понимают, что система страха и запугивания действует на законопослушных граждан почти безотказно. Это попытка навязать свои ценности, показать всем: смотрите, ребята, если не будете воспринимать все так, как нам надо, — мы все равно заставим, постоянным террором, партизанскими, пиратскими, бандитскими методами. Это борьба «всех против всех», безжалостная и бескомпромиссная. И против власти, и против населения. Это вызов тем, кто привык править регионами и странами, минуя мнения людей. Кто с легкостью сам может не только допустить, но и использовать террористические методы для разрешения той или иной конфликтной ситуации. А как мы понимаем, достаточно только раз использовать «террористическую карту», насилие по принципу «нет человека — нет проблемы», как потом эти легкие решения просятся сами собой для разрешения других возникающих ситуаций. Бандитские методы вошли в реальную практику и превращают нашу жизнь по законам в жизнь по понятиям. Ценности и определенные идеологии в этом случае уходят на задний план.