Цена измены. Вернуть жену
Шрифт:
– Тёть, ты о чем вообще говоришь? Ты в своем уме? Ася хотела от вас только одного, чтобы не лезли, оставили ее в покое.
– Это с чего ты взял такое? Да она за моим Вадиком таскалась, как собачонка. Все его умоляла вернуться! – выкрикивает возмущенно и в этот момент слышу как за моей спиной щелкает замок и открывается дверь.
– Аннушка – это ты?! – старческий голос прорезает воздух.
– Я, Любовь Львовна, – женщина вырывает руку из моих пальцев, вскидывает голову и толкая в грудь, делает шаг в сторону
– У тебя все хорошо? – продолжает вещать подозрительным тоном старуха.
Резко поворачиваюсь на пятках.
– Да, Любовь Львовна, – отвечает бывшая свекровь Аси.
– Что с Валюшей?
– Скорая вовремя подоспела. С сердцем плохо. Вы же знаете…
Наблюдаю за происходящим еще несколько секунд и понимаю, что здесь я уже ничего не добьюсь, придется действовать по другой схеме.
Поворачиваюсь чтобы уйти, когда:
– Это все из-за ситуации с Вадиком. Точно тебе говорю. Валюша как раз мне перед этим звонила. Просила помочь.
Приостанавливаюсь. Бросаю короткий взгляд через плечо, замечаю испуганный взгляд матери этого ублюдка.
– Любовь Львовна. Все уже решилось. Помощь не нужна…
– Ну как же Аннушка?! Его же обвиняют в убийстве. Валя как раз просила меня, чтобы я Володеньке позвонила.
– Убийство? – негромко переспрашиваю, даже не надеясь, что меня услышат.
– Ничего не надо, я же сказала.
Грубо обрывает женщина старуху.
– Что-то ты разошлась, Анна! – строго прикрикнула старушка. – На себя сердись, за то что сына разгильдяя воспитала, а я говорила Вале. Говорила, что добром это не закончится.
Старуха поджав губы с грохотом захлопнула дверь оставляя меня с женщиной один на один. В подъезде повисает нездоровое молчание, которое нарушаю я.
– Так, где ваш сын? – настойчиво, твердо спрашиваю, тоном без права на отказ.
Женщина неожиданно меняется на глазах. Ссутулившись, опускает плечи. Глаза затягивает влажная пелена слез.
– Вадик в СИЗО, – сдавленно, сдерживая слезы отвечает она. – Его подозревают в убийстве Алисы.
Эта новость даже у меня повидавшего разной дичи в своей жизни, подобное заявление вызывает удивление. Вспоминаю этого мудака и даже смешно становится. Да он не то что убить, он бы вякнуть на эту Алису обосрался. Это над Асей он чувствовал превосходство, вот и издевался, а в остальном: мудло ссыкотное не более.
– Повезло ему, – хмыкнув разворачиваюсь для того, чтобы покинуть помещение, но неожиданно в мой рукав впиваются жесткой хваткой женские пальцы с силой дергают.
Мгновенно в крови закипает злость. Это перебор. Я такого не выношу по отношению к себе.
– Руки убери, – рычу угрожающе прожигая взглядом женщину.
Та громко сглатывает. Вижу что трясет сильно, но не отступает. Скрипнув зубами, перехватываю ее руки за запястья и резко дергаю от себя. Вскрикнув женщина все же разжимает
– И это все? Все? Зачем ты приходил? Поиздеваться? Ублюдок. Это все ты виноват. И Аська. Все что сейчас с нами происходит виноваты вы. Ненавижу. А Аське поделом. Надеюсь больше не родит никогда!
Я делаю шаг вперед, а женщина тут же отступает к лифту испуганно жмет на кнопку вызова.
С презрением окидываю ее взглядом:
– Более мерзкого и жалкого никогда не слышал, – низким, до вибраций в груди, тоном кидаю в ее сторону обвинение. – Надеюсь твой сын получит по заслугам. Да и тебе бы не помешало преподать пару показательных уроков.
– Не смей ко мне приближаться. У меня друг прокурор. Он тебя за решетку посадит.
– Да не нужна ты мне. Дурная баба, – усмехнувшись, медленно спустился по лестнице, покинул подъезд.
– Зачем приехала? – в упор смотрю на Лику.
– Соскучилась, – шлепает пухлыми губами девушка.
Смотрится, конечно, это безобразие ужасно. Не переношу я всю эту искусственную “красоту”. Жутко как-то становится от осознания того, что во рту может оказывается плоть наполненная чужеродным веществом.
– Что?! – внезапно вскидывает ладонь к губам Лика, замечая мой пристальный взгляд, я же дергаю головой, прогоняя мерзкий образ.
– Не стоит скучать Лика. Это все пустое. У меня к тебе еще вопрос. Зачем весь этот концерт устроила? Да еще и при сыне?
Голос меняется. Тон становится строгим. Опасным. После рассказа Максима, я в первые минуты шею ей хотел свернуть. Чудом удержался.
Как только разговор заходит об Асе, Лика тут же меняется в лице. В глазах появляется злоба:
– А ты что хотел? Думал я буду всех твоих шлюх, которых ты трахаешь возле сына терпеть? А не многого ли ты хочешь, Герман?
Молниеносный выпад и мои пальцы оказываются на шее Лики. Сцепив их в кольцо притягиваю ее к себе, цежу в лицо:
– Шлюха – это ты и трахают тебя. Обняла мысль? Прониклась? Аську, чтоб не трогала. За неё шею сверну. И чтобы больше ни ногой сюда. Максима захочешь увидеть, позвонишь. Привезу.
Когда Лика начинает хрипеть и до этого идеального тона кожа покрывается красными пятнами, разжимаю пальцы. Отталкиваю девушку.
– Уезжай. И чтобы в ближайшее время я о тебе ничего не слышал.
Без особых эмоций встаю со стула. Делаю несколько широких шагов. Останавливаюсь у холодильника кидаю через плечо короткий взгляд на Лику, которая до сих пор находится в помещении:
– У тебя еще остались вопросы?
Лика молчит. Отводит глаза.
– Мне нужны деньги, – лепечет.
– Разве уже подошел срок алиментов?! – с издевкой звучит мой вопрос.
– Прекрати так разговаривать со мной. Ты же прекрасно знаешь что нет. И вообще. Я хотела с тобой поговорить. А ты мне сразу претензии кидаешь.