Цена измены
Шрифт:
В-третьих, США намеренно действовали с территорий «третьих стран», которые «официально» не участвовали в войне, и тем самым страховали войска США от любого вооруженного воздействия на их территории.
В-четвертых, и Ирак, и Сербия не могли себе позволить никаких действий против вероломных соседей по причине своей высокой зависимости от экспорта и импорта, не являясь, по сути, автономными самодостаточными государствами.
В итоге получалось, что США провели против Ирака и Сербии «привилегированные» войны, на которых противник был фактически связан, лишен инициативы и пассивно оборонялся, в то время как Америка и НАТО, находясь в полной безопасности, обладали инициативой
Насколько сегодня Россия готова к будущей воздушной войне?
Насколько способна защитить свое небо?
Чтобы противника уничтожить, его для начала нужно обнаружить.
Каково же состояние наших, радиотехнических войск, которые отвечают за охрану наших воздушных границ и обнаружение средств воздушного нападения?
С 1991 года количество подразделений РТВ сократилось более чем в пять раз, и это привело к утрате сплошного радиолокационного поля, которое раньше на основных угрожаемых направлениях было опущено до стометровой высоты. Теперь над Россией нет сплошного радиолокационного поля. И если до Урала мы еще можем осуществлять контроль за пролетами летательных аппаратов на средних и больших высотах, то за Уралом начинаются провалы, где на протяжении сотен километров полеты даже рейсовых самолетов отслеживаются лишь эпизодически.
Достаточно вспомнить катастрофу самолета Ту-154 под Хабаровском 7 декабря 1995 года, когда пропавший рейсовый лайнер разыскивали одиннадцать суток (!!!) по причине того, что РЛС целого региона были неисправны.
К сожалению, с тех пор мало что изменилось.
Количество частей и соединений ПВО за эти годы только уменьшилось. А штаты оставшихся радиолокационных рот и батальонов сокращены до такого минимума, что даже такой обязательный в советское время элемент боевой учебы, как маневрирование подразделениями, сегодня стал редкой экзотикой. Фактически подразделения РТВ, числясь мобильными, привязаны существующими штатами к местам постоянной дислокации и являются стационарными, представляя собой не самую сложную цель для современных средств воздушного нападения вероятного противника.
Все это усугубляется техническим состоянием наших средств РАО. Большинству радиолокационных станций и АСУ — 20 и более лет. Процент исправной техники в РТВ таков, что подразделения с большим напряжением справляются даже с задачами мирного времени. Кроме того, алгоритм их работы давно устарел и не отвечает современным требованиям. В большинстве развернутых комплексов действует полуавтоматическая система обработки информации, которую они не способны передавать напрямую средствам поражения, а вынуждены транслировать на КП бригад и дивизий, что в современном бою является уже просто потерей драгоценного времени. Чтобы свернуть и выполнить маневр, этим комплексам нужны не минуты, как этого требует опыт прошедших войн, а часы.
Устаревшая и наполовину небоеготовая техника ротных и батальонных комплексных средств автоматизации, старые РЛС — это ахиллесова пята нашего ПВО. Новые образцы являются единичными экземплярами и пока никак не влияют на общее состояние технического парка РТВ.
А ведь война в Югославии предельно ясно продемонстрировала, что первый удар противник нанесет как раз по позициям наших радиотехнических подразделений, большинство из которых вообще никак не прикрыто от ударов с воздуха, не имеет резервирования и почти не способно к маневру. Все это просто обрекает их на уничтожение. Но лишившись их, мы фактически теряем и большую часть возможностей наших ЗРК и боевой авиации. Так, оставшийся без информации от РТВ и ведущий собственную радиолокационную разведку дивизион С-300 способен работать
Не лучше состояние и других элементов ПВО.
Так, зенитные ракетные войска потеряли с 1991 года почти две трети своего боевого состава. При этом половина сокращений прошла уже после окончания войны в Югославии. Сторонники сокращений аргументировали их тем, что под «оптимизацию» попали дивизионы, вооруженные «устаревшими» зенитными ракетными комплексами ранних поколений С-75, С-125 и С-200. И, если боевые возможности С-75 и С-125 действительно перекрывались возможностями С-300, то снятие в середине 90-х с вооружения ЗРК С-200 фактически лишило наше ПВО «длинной руки» — ракеты, способной поражать разведывательные самолеты, самолеты ДРЛО и постановщики помех на дальностях до 200 километров еще до их входа в наше воздушное пространство. Тем самым не давая им эффективно прикрывать свои ударные самолеты.
Только с прошлого года в войска стал поступать ЗРК С-400, чьим основным оружием должна была стать «дальняя» ракета, способная вернуть нашему ПВО утраченные возможности, но до сих пор в полках С-400 этой ракеты нет, и перспективы ее появления весьма туманны.
Кроме того, даже более высокие боевые возможности комплексов С-300 и С-400 не компенсировали сокращения десятков ЗРК предыдущих поколений. Ведь боевая живучесть имеет минимальное численное ограничение. И единичные, пусть и достаточно высокие боевые характеристики, не способны компенсировать плотность боевого построения. А ведь сегодня на вооружении ПВО осталось лишь около 100 комплексов С-300. Из них: около 30 комплексов модификации С-З00ПМ (1992–1993 годов) и еще около 70 штук С-300ПС (70–80-х годов).
Сейчас кончается срок эксплуатации комплексов ПС. Из ПМ останется только 20. Остальные будут постепенно выводиться из эксплуатации.
Но уменьшающаяся численность ЗРК — это лишь одна проблема. Другая, еще более серьезная, это, как и в РТВ, состояние техники. И здесь также критическое положение с мобильностью ЗРК и ее исправностью. По словам специалистов, в дивизионах С-300 из-за технического состояния половина гидравлических телескопических вышек РЛС разведки просто не сложится, а это значит, что с мобильностью комплексов приходится попрощаться. Без РЛС разведки С-300 просто слеп и беззащитен.
Еще критичнее проблема ремонта и обслуживания комплексов. ЗИПы, где должны храниться запасные электронные блоки, давно уже пусты. В течение 15 лет они практически не пополнялись, и недостающие блоки для заступающих на боевое дежурство дивизионов теперь приходится снимать с техники дивизионов, которые встают на регламент.
Кроме того, 80 % ракет для ЗРК С-300 выслужили все допустимые сроки, и эксплуатация их становится все более проблемной. В таком же состоянии 85 % средств автоматизированного управления командных пунктов, а без них вообще невозможно выполнять пуски.
Аналогичная ситуация и с авиационными истребительными комплексами.
Основной истребитель ПВО МиГ-31 находится на вооружении более 30 лет. Последний самолет был собран в 1994 году.
Все это привело к тому, что в полках процент исправных МиГов не превышает 45–50 %. Сейчас на вооружении осталось до 100 перехватчиков этого типа, из них летает менее половины. При этом ремонт такого важнейшего узла истребителя, как РЛС с фазированной решеткой, сегодня крайне затруднен из-за прекращения выпуска части деталей.