Цена клятвы

Баринова Мария

Эннийка понимающе улыбнулась:

— Должна же у такой привязанности быть веская причина, верно? Там же холодно!

— Боюсь, его светлость и есть тому причина. Они часто проводят время наедине.

— Насколько наедине?

— Совсем. Они очень, очень близки, моя милостивая благодетельница.

Брови леди Эльтинии поползли вверх в притворном удивлении:

— То есть ты хочешь сказать, друг мой, что нареченная супруга следующего императора делит с Волдхардом постель?

— Именно так, — подтвердил Вассер. — Накануне отъезда герцог пришел к послу и отослал служанку. Надо сказать,

девушка не послушалась и решила удовлетворить любопытство. И, по ее словам, занимались они там как раз теми самыми вещами, о которых в приличном обществе говорить не принято. Об этом она рассказала мне чуть позже, когда мы сами занимались… Тем же, чем и герцог с послом. Служанка влюблена в меня и лгать бы мне не стала. Более того, бедняжка сильно рисковала, открываясь мне, и я не вижу оснований не доверять этим сведениям.

— И чего тебе стоила эта информация, мой дорогой?

— Удивительно, госпожа, но я даже получил удовольствие от процесса, — оруженосец расплылся в самодовольной улыбке. — Вы хорошо меня обучили. Но, признаюсь, я скучаю по Миссолену. Когда вы вернете меня обратно?

— Скоро, мой мальчик. Но сейчас ты нужен именно в Эллисдоре. Возвращайся в Хайлигланд и жди весточки. Кроме того, мне нужно получить все, что ты изложил мне сегодня, на бумаге.

— Непременно напишу. И по поводу служанки, которая мне обо всем рассказала…

Леди Эльтиния укоризненно покачала головой:

— Возьми ее с собой, конечно же! Уговори бежать любым способом! Но когда придет время, сделайте это, не мешкая. Бросайте все и бегите в Миссолен.

Шпион поклонился:

— Благодарю, госпожа. Мне жаль девушку, и я не хочу оставлять ее на растерзание Волдхарду. У него слишком крутой нрав, и если он узнает, что она стала свидетельницей…

— Привози. Потом разберемся, что с ней делать. Не подведи меня.

— Никогда, — абсолютно серьезно сказал оруженосец. — Я докажу свою благодарность делом.

Вдовствующая герцогиня снисходительно улыбнулась.

— Оказывается, я неплохо тебя воспитала. Помнить о долгах полезно, мой мальчик. Пока у тебя прекрасно получается расплачиваться. Я довольна тобой, Вассер Дибрион.

— Письма передавать тому же человеку, что и раньше?

— Да. А теперь уходи, пока тебя не хватились. До встречи, мой юный шпион.

Юноша согнул спину в почтительном поклоне. Леди Эльтиния изящно спрыгнула с бочки и выскользнула за дверь.

Он подождал с минуту, слушая звук удаляющихся шагов эннийки. Она получила информацию, как и договаривались. Все было честно. Хорошие деньги — хорошие сведения. Но уговора, что о выведанных тайнах узнает только леди Эльтиния, не было.

Этим вечером Вассера Дибриона ждал еще один кошель. На этот раз — с золотом.

Вольный город Гивой

— Наместник желает видеть лишь господ Танора и Артанну, — стражник чеканил каждое слово, преградив вход в здание ратуши. — Только главарей, упертые вы идиоты!

Сотница развалилась прямо на широких деревянных ступенях, отрешенно наблюдая за пререканиями предводителя «Братства» и непреклонного охранника. Она старалась сохранять невозмутимое выражение лица, но руки выдавали ее нервозность. От внимательного взгляда не могло укрыться то, с каким раздражением

она теребила закатанный левый рукав своей рубахи — ломала голову, куда подевался ее браслет.

Артанне было не по себе. Цацка — цацкой, но рука без нее казалась голой. Этот простой серебряный обруч был единственной реликвией, оставшейся Артанне от семьи. Даже пару изящных длинных кинжалов вагранийской работы в свое время ей подарил лорд Рольф. По какой-то причине герцог часто преподносил ей всевозможные безделушки с ее родины. Вероятно, думал, что они смогут скрасить тоску по дому, в который Артанна больше не могла вернуться. Однако за все проведенные вместе годы Рольф так и не понял, что она не скучала по родине. Наоборот, оказавшись на чужбине, вагранийка всеми силами пыталась вычеркнуть первые семнадцать лет своей жизни и привыкнуть к новым порядкам. К чему держаться за ушедшие времена, если возможности вернуть их уже не представится? Но на то, чтобы распрощаться с воспоминаниями окончательно, силы духа у Артанны так и не хватило. И потому она никогда не снимала тот браслет.

В конце концов, память о том, кем ты на самом деле являешься, порой способна спасти твою никчемную задницу.

Бойцы «Сотни» расположились на ступеньках и парапетах рядом с командиром: кто-то раскуривал трубку, кто-то демонстративно проверял заточку клинков, иные просто угрюмо переглядывались с наемниками «Братства». Артанну сопровождали всего пятеро наемников, Танор же зачем-то привел с собой целую толпу. Это тревожило торговцев, распугивало покупателей и в целом портило впечатление от ясного и теплого весеннего денька.

— Неужели он теперь нас боится? — вагранийка покосилась на Танора и, встретившись с ним глазами, холодно улыбнулась.

— Скорее хочет, чтобы боялись его. — Шрайн аккуратно вычищал грязь из-под ногтей маленьким ножиком. — Он всегда слишком много о себе мнил.

— Танор удобен тем, что предсказуем, в отличие от его помощников. Но Чирони меня беспокоят, — Веззам бросил маленький камень под ноги и наблюдал за тем, как он прыгал со ступеньки на ступеньку. — Вот уж действительно братство. Только не Танора, а этих скользких гацонцев. Как бы твоя интрига не обернулась для нас огромной бочкой дерьма, Артанна.

Наемница забрала у Шрайна нож и заткнула его за голенище сапога.

— Как правило, с гацонцами можно договориться. Они же любят чесать языком.

— Ага, один заговаривает тебе зубы, а второй в это время подходит сзади, достает кинжал и… — великан провел пальцем по горлу, — готовьте костер, пойте погребальные гимны, он был хорошим товарищем.

— А ты не поворачивайся к ним задницей, и все будет хорошо, — Артанна приподнялась, устремила взгляд поверх бритой головы Шрайна и нахмурилась.

— Что там? — спросил Веззам.

— Наш вчерашний гость.

Джерт неторопливо приблизился и склонился в шутовском приветствии. Изящная рукоять его ятагана блеснула в лучах яркого солнца.

— Привет, командир.

— Зачем явился? Сейчас не до тебя.

— Соскучился, — улыбнулся энниец. — Но на самом деле я пришел помочь.

— Не многовато ли доброты от незнакомца?

Полуденное солнце ослепляло и мешало Артанне как следует рассмотреть эннийца. Улыбка чужеземца стала еще шире.