Цена короны
Шрифт:
Осклизг хрюкнул, потом обернулся и посмотрел на женщин. У Флайри защемило сердце. Может, это просто ловушка… Может быть, еще шаг – и мир для нее навсегда скроет тьма смерти. Но она могла поклясться, что горе маленького заморыша непритворно.
– Спасибо, Мну, – наемница подошла к осклизгу, погладила его и задумчиво посмотрела на мертвеца.
– Похож на ижора, – проговорила она. – Только слишком велик ростом, да и глаза…
Тэм быстро вытащила из поясной сумки два бычьих пузыря, просунула в них руки, точно в рукавицы, и запустила пальцы в рану, темнеющую на бедре болотника. Ее веки сомкнулись,
– Зря ты его, – не открывая глаз, проворчала наемница. – Ох, пресветлый Сеггер…
Она поморщилась, наклонила голову, словно прислушивалась к чему-то, потом кивнула и открыла глаза.
– Будь я магом, все было бы гораздо проще. А так… Если боишься крови, то зажмурься.
Флайри повиновалась, но успела заметить, как в руке Тэм появился маленький нож с длинным узким лезвием…
Когда Флайри открыла глаза, рана на мертвом теле увеличилась за счет нескольких небрежных разрезов. Тэм сидела рядом и разглядывала небольшой предмет, липкий от крови.
– Наконечник! – воскликнула Флайри. – Только какой-то странный… Никогда таких не видела.
Мну, решив, что осмотр окончен, подполз, с опаской покосился на женщин и вновь обхватил ногу хозяина. Некоторое время он сидел неподвижно, напряженно смотрел в застывшее зеленоватое лицо, словно надеялся, что тот оживет. Потом огромная голова Мну дернулась, и он снова запричитал на непонятном языке. Наемница взглянула на него, словно собираясь утешить, но покачала головой, снова посмотрела на свою находку и поморщилась.
– От эльфийской стрелы… Но насколько я знаю, эльфы не пользуются отравленными стрелами. И тем более не связываются с некромантией.
– О чем ты говоришь?
– По действию похоже на кровь зомби, – Тэм снова повертела в пальцах таинственный наконечник. – Но от нее так быстро не умирают. А если стрела не была отравлена… Скажи, Мну, ты смог бы залечить эту рану?
– Ой, да… – осклизг снова закатил глаза. – Унгар травы искал, носил, варил… Но нет такой травы, чтобы помогла унгару. И я не помог. Жизнь ушла из него, а я остался… Ай-я-я-яу! Ой, ой, ой!
Тэм закатала «рукавицы» в промасленную бумагу, сорвала пучок прошлогодней полыни и сунула туда же – так, чтобы хвостик торчал наружу.
– Чтобы исцелить раненого, – пояснила она, – осклизги вливают ему в рот особый настой и сами выпивают. Не знаю, что происходит потом, но жизнь начинает перетекать из одного в другого… Правильно я говорю, Мну?
– Ох… – застонал крошечный болотник. – Так и есть. Но Мну не смог вылечить унгара. Унгар выпил траву, но не смог выпить жизнь Мну. Почему Мну пощадили?.. Ох!
– Подожди… – Тэм повернулась к осклизгу. – Как ты сказал? Он и в самом деле унгар?
– Ох, да… – Мну закатил глаза и потянул себя за бородку, превращая ее в острый клинышек. – Кливай – унгар. Все унгары ушли с Позором Болот, Кливай остался. Кливай сказал Мну: «Пусть лечат здоровых, раз хотят, а мы будем лечить хворых». Мать Кливая – из ижоров, отец погиб. Кливай сказал: «никогда не брошу мать». Илисс была доброй, очень доброй. Мну умер бы вместо Илисс, но Илисс убила старость. Не хворь, не раны.
Тэм
– «Позор Болот» – это Архааль, – проговорила она, понизив голос. – В Уорлоге и в Исхаре его имя проклято, и никто не осквернит себя, произнося его… Ладно, мы отвлеклись. Если эта рана смертельна, то я – дочь умпи и минотавра. Крови вытекло совсем немного, внутренности не задеты. Но главное в другом. Даже если предположить, что кто-то добыл эльфийские стрелы и пропитал их ядом, Мну вылечил бы своего хозяина. Поверь, если в тебе течет кровь болотного народа – эликсир Ракштольна исцелит тебя от любых ран и от любого недуга. Так что мы скорее нашли бы труп осклизга и живого унгара. Если бы только эльф не вернулся, чтобы их добить.
– Если эльф знал, что перед ним один из соплеме… – начала Флайри
– Давай уважать чужие обычаи, – перебила наемница. Ей наконец-то удалось поджечь полынный «запал», и в воздухе поплыл тошнотворный запах паленой шкуры. – Не стоит без нужды поминать то, что другим неприятно. Н-да… Как ты думаешь, когда убили беднягу?
Флайри пожала плечами.
– Не знаю… Но до Полночной стражи он, кажется, был жив. Правда, я никогда не видела мертвых унгаров…
– Веришь ли, я тоже. Но ты правильно думаешь. Труп еще не начал разлагаться. А запах из раны тебе ни о чем не напомнил?.. Ай, извини – ты же стояла с наветренной стороны. Так вот, я не понимаю, почему я вытаскивала наконечник из гнилого мяса. Там даже не мясо, а жижа, как будто тело пролежало здесь дней шесть.
– Но если бы оно столько пролежало, я почувствовала бы запах сразу, – задумчиво заметила Флайри.
– Конечно, – Тэм пощупала сведенную судорогой мышцу мертвеца. – Я никогда не слышала, чтобы какой-нибудь яд так действовал.
– И Мну не слышал, – вмешался осклизг. – Мну знает много ядов, и Кливай знал. Но Кливай умер и никогда не расскажет. Ой-ой-ой!
– Да, в самом деле… – отозвалась наемница. – Только
– Подожди, – проговорила Флайри. – Почему вам пришлось бежать?
– Кливай и Мну не бежали… – мрачно проговорил осклизг. – Кливай и Мну шли. Когда Илисс умерла, в деревне сказали: «Кливай, ты одной крови с Позором Болот, тебе с нами не жить. Ты лечил людей, поэтому мы не убьем тебя, а отпустим. Но никогда не возвращайся в деревню». И Кливай пошел, а Мну не мог бросить Кливая. Мну собирал травы, варил снадобья. Кливай белил лицо, лечил людей, покупал еду и воду. Мну шел с Кливаем через земли мгану, мимо Малых Великих вод…
– Мимо Лухаарского моря, – пояснила Тэм, заметив недоумение Флайри. – Ныне Лухаарской котловины. Там сейчас просто засоленное болото.
– Не болото, – возразил осклизг. – Болото – наша жизнь. Там, где были Малые Великие воды, ничто не может жить. Только ужасные существа. Существа не выходили на берег, но Мну знал, что они там, затаились в тине. Существа, жаждущие крови, и существа, жаждущие жизни…
– Но в леса вы не заходили? – перебила Тэм.
– Лес – враг болот, болота – враг леса, – Мну коснулся ладошкой земли, словно желая придать больше веса своим словам. – Лес хранит много тайн, но не раскроет их детям болот. А дети болот не раскроют лесу свои. Кливай и Мну не приближались к Ну-рону.