Цена любви
Шрифт:
— Чушь! Сам говорил, что доступ к медкартам есть практически у всех.
— Ну говорил… Только удобнее всего переклеить маркер все равно ей.
— Знаешь, Вадик, не думал я, что и у твоего страха глаза столь велики…
— Неужели? — он внезапно заговорил мягче. — Я понимаю, Стас, Лиза для тебя — все. Но ведь и мы рискуем всем, если случится худшее! Ну хочешь, я тебе взаймы дам, если уж такой край?
— Столько, сколько надо, ты не дашь, — тоскливо произнес Станислав. — У тебя просто не хватит, сам же говорил, последние бабки вложил в дачу… Лизу могут спасти
— Что?! — Доктор был явно потрясен.
— Я не хотел тебе говорить… — совсем тихо отозвался его собеседник. — У нас это все в стадии эксперимента, а в Японии…
— Ты что же, собираешься везти ее в Японию?!
— А ты бы, если б с твоей Любаней, не приведи бог… Не повез бы?! — В голосе хозяина квартиры появились звенящие нотки отчаяния.
— Любаню — нет… Лиза — другое дело… Это же Лиза! Вот черт! Но как ты это себе представляешь?
— Моих связей хватит, — коротко произнес Стас. — Если бы деньги появились в течение двух месяцев, я увез бы ее уже в январе…
— Похоже, ты уже все выяснил?
— Выяснил… Что толку, если нет бабок?!
— Сколько? — коротко спросил доктор. Сумма, названная хозяином квартиры, заставила даже Галочку Романову слегка вздрогнуть, хотя все это время она слушала их разговор, боясь шевельнуться или пропустить хотя бы слово. Видимо, и на Субботина она произвела должное впечатление, потому что молчали мужчины долго. Потом доктор вздохнул:
— Сюда входит все, включая стоимость операции?
— И авиабилетов тоже, — едва слышно отозвался Станислав.
— Ты уверен, что с расценками в Токио именно такой расклад?
— Клиника, которая нам нужна, не в Токио, неподалеку от Хиросимы… Уверен. Я созванивался.
И снова длительное молчание, затем стук бокала, поставленного на столешницу.
— Ладно, Стас… Я… я подумаю… Ты хоть понимаешь, что, если рискнуть еще раз прямо сейчас, клиент понадобится не просто богатый, а очень богатый? Я не уверен, что среди сегодняшних пациентов таковой имеется. По крайней мере, среди моих точно нет… Да не смотри ты на меня такими глазами! Сказал — подумаю, с Любаней посоветуюсь… Все, мне пора. Завтра опять дежурю, должен был Кашапов, так его загрипповать угораздило…
Аппаратуру Галочка отключила в тот момент, когда вновь послышался шум лифта.
Спустя десять минут, выждав, когда машина Субботина выедет со двора, капитан Романова тихонечко двинула свой «Москвич» следом: судя по тому, в какую сторону предпочел выехать отсюда доктор, направлялся он к собственному дому, где, как успел выяснить Агеев, Вадима Юрьевича ожидала вполне законная супруга, с которой они были женаты уже восемь лет, шестилетний сын и овчарка с человеческим именем Галя.
Между тем «китайское» дело зависло, судя по всему, прочно.
— Ни в одну больницу ни с ожогами, ни с огнестрелом ни один китаец, даже безымянный, не поступал, — хмуро подводил итог Плетнев, по возможности стараясь не смотреть на Турецкого. — Сыночек «звездных» родителей тоже как сквозь землю провалился… Я там каждый день от звонка до звонка торчу возле их дома… Щеткин не звонил?
— Звонил, —
— Какая информация? — устало спросил Плетнев.
— Один из агентов Щеткина, кажется, вышел на кого-то из руководства «Триады», хотя прямо Петр об этом не говорит… Но я так понял.
— А до тех пор мне что, так и караулить до полуночи подъезд режиссера и актрисы?
— Так и караулить! — отрезал Турецкий. — Рано или поздно он там все равно объявится, надеюсь, на сей раз ты его не упустишь.
— Скорее поздно, чем рано, — пропустил колкость мимо ушей Антон. — Это они сегодня так рано вернулись, а так норовят ближе к полуночи…
— Все правильно, Зарусский сейчас снимает новый фильм, разумеется, с супругой в главной роли… Съемки! Ближе к полуночи, говоришь? — Александр Борисович иронично усмехнулся. — А я-то думаю, почему это моя жена и вовсе чуть ли не под утро домой являться стала? Оказывается, причина — съемки нового фильма Зарусского!
— Неправда! — возразил Антон голосом обиженного ребенка. — Ирина Генриховна ни разу позже десяти не уезжала, когда Васька заснет, ее всю эту неделю Екатерина Викторовна подменяет…
— Катя?
Заинтересованность в интонации Турецкого явно удивила Плетнева.
— Ну да… На всякий случай, если он проснется, а меня еще нет. Он же на самом-то деле еще совсем маленький, испугается, чего доброго!
— Это тебе Ирина Генриховна внушила, что он еще совсем маленький? — вздохнул Турецкий и покачал головой. — Интересное дело: значит, свою собственную дочь в его возрасте можно было оставлять одну во время вечерних концертов, которых у нее тогда было предостаточно! А твоего Ваську — ни под каким видом… Я и не знал, что Катя так активно подключилась к процессу воспитания…
— Она и раньше помогала, — Антон робко глянул на Александра Борисовича. Но Турецкий не обратил на это внимания, поскольку пристально смотрел в этот момент на часы. Часы показывали как раз без четверти десять… Интересно, успела Катя исполнить его просьбу или нет? Во всяком случае, наполовину точно успела, если ездит к Плетневым каждый день… Точнее, вечер. А вот поговорить с Ириной — вряд ли, наверняка бы позвонила ему, если б разговор состоялся, хотя они об этом и не договаривались…
— Ладно, — произнес он наконец. — Поезжай домой, хоть сегодня отпусти женщин вовремя.
Дважды отсылать Плетнева не пришлось, спустя буквально несколько секунд Александр Борисович остался в «Глории» один. Несмотря на то что сегодня надежда обнаружить жену дома пораньше была, ехать туда ему все равно не хотелось…
Между тем разговор, который так интересовал Турецкого, Катя затеяла именно в тот момент, когда Александр, сидя в своем кабинете, пристально изучал стрелки часов. Прежде чем поговорить с подругой, она решила сама понаблюдать за Ириной, попытаться понять, насколько основательны опасения ее мужа… Для него, конечно, основательны, если судить по тому, что решился обратиться к подружке жены.