Цена моей одержимости
Шрифт:
— Ах-ты, козюлина мелкая!
— Артур! Что это за выражения? — нет, он точно ремня у меня получит. Совсем от рук отбился. — Нельзя говорить грубости девочке, тем более своей сестре. Где ты такому научился?
— У тети Дины, — виновато опускает глаза вниз, зная, что буду его ругать и на что-нибудь введу запрет. — Мамуль, оно как-то само вырвалось.
Качаю головой, в очередной раз приходя в некий ступор от поведения наших с Тимуром детей. Ну вот все в папочку. Особенно сын. Внешностью в него пошел, так еще
Да и Вероника тоже хороша. Вроде бы нежный цветочек, а на деле шипов у нее целый вагон и маленькая тележка. Поплачет для вида, а потом обидчика сбросит с небес на землю. Наверняка она парням устроит «райскую жизнь». Маленькая егоза.
— Ну-ка быстро миритесь и идите в дом. Вас ждут вкусности на кухне, — подталкиваю детей друг к другу.
Нехотя пожимают руки, высоко подняв подбородки. Ох, мама родная. Лет то им еще мало, а уже важничают. Что дальше будет, боюсь даже представить.
— А я первый! Первый! — кричит Артур, обгоняя еле успевающую за ним сестру.
— Так не честно! — ее голос раздается на всю гостиную. — Я маме пожалуюсь.
— Ябеда!
Широко улыбаюсь, до сих пор не веря, что стала мамой близнецов. Милых, непоседливых и таких гиперактивных детишек. Которые из нас с Тимуром веревки вьют. Чего уж говорить про бабушку и дедушек. Там вообще вся власть у Артура с Вероникой. Они строят всех вокруг. Два наших генерала.
Их обожают мои родители и так любит отец Тимура.
Да-да, только дедушка Андрей вхож в нашу семью. Ирина Львовна не частый гость в особняке. Как мы ее особо к себе не зовем, так и она к нам не рвется. Не больно-то ей внуки нужны, раз крайне редко про них спрашивает.
А вот подарки шлет на праздники регулярно. Хоть чем-то компенсирует свое отсутствие. С мужем она кстати живет вроде как душа в душу, но пока что не решается последовать его советам и исправиться в лучшую сторону.
Чего не скажешь про их дочку Дину. С ней дела обстоят в точности да наоборот.
Мы помирились. Спустя полгода после ее появления в больнице. А еще через год возобновили старую дружбу. Дина попросила прощения, рассказала, как сильно ошибалась. Что не хочет причинять мне вреда, а мечтает вновь быть вместе со своим братом и его женой. Как раньше.
Не знаю, почему, но я ей поверила. И не зря. Дина Воронцова теперь уже совсем другой человек. Более открытая, веселая, не меняющая парней как перчатки. Она вышла замуж. Родила двух чудесных сыновей.
Да только вот сквернословить так и не отучилась. За это я ей уши оторву. И пришью к другому месту, чтобы знала, как…
— Алиса! — от собственных мыслей меня отвлекает до боли знакомый голос.
Любимый. Родной мужчина, наконец-то вернувшийся с работы. Целый день его не видела. Соскучилась жутко. Да и ребеночек в животе тоже папку хочет услышать.
— Тимур! — бросаюсь к мужу в объятья. Ну на сколько позволяет мой огромный дирижабль.
— Сильно скучала по мне, детка? — эта его сексуальная улыбка ноги делает ватными, а низ живота приятно тянет.
— Просто жутко, — сливаемся в страстном поцелуе, наслаждаясь любовью друг к другу.
Нашей близостью. Нашим единением. Счастьем. Раем на земле.
— Как Артур с Вероникой? — нежно поглаживает пузико, получая в ответ сильный толчок. У меня точно там синяки. Размером с футбольный мяч.
— Опять ссорились, — вздыхаю тяжело. Все-таки беременность меня доконает, буду лежать долго-долго, пока в себя не приду. — Характер у них конечно взрывной. Все в тебя, Воронцов.
— Ой, можно подумать от тебя, Воронцова, они ничего не взяли, — берет меня за руку и ведет в сторону гостиной. — Что с тобой? — небольшая боль пронзает живот, от чего сгибаюсь пополам. — Алиса!
— Не ори ты так, Тимур, — крепко вцепляюсь в его пиджак. — У меня воды отошли. Я рожаюююююю, — протяжно стону, чуть ли не падая на пол.
— В машину. Живо!
— Мамочка рожает, — слышу голос няни. — Скоро на свет появится ва…
Тимур поднимает меня на руки. Несет словно пушинку до машины и кладет на заднее сиденье. Все это время я громко кричу, возможно даже маты. Вздрагиваю при каждой схватке. По-моему раздирая ногтями обивку машины. Мало чего соображаю.
Воронцов вроде бы превышает скорость. Едет как гонщик. Поглядывает на меня в зеркало. Что-то говорит ободряющее. А я из-за собственных стонов и криков его практически не слышу.
— Тужьтесь, Алиса Михайловна!
Так! Стоп. А мы что уже в больнице? Как же быстро. Вроде бы только что…
— Аааааа!
Стоны, крики, яркий свет. Мелькание врачей. Какие-то указания. Просьба сделать последний рывок. И вот я слышу плач. Детский. Звонкий. Заставляющий улыбаться сквозь слезы радости.
— Ваша дочка, — мне показывают мою сморщенную принцессу, орущую на всю палату.
— Моя девочка…
Вырубаюсь, так как силы меня уже покинули в машине. Лишь сквозь сон чувствую, как мои волосы кто-то бережно перебирает, а лба касаются чьи-то теплые губы.
— Красавица, милашка такая, — голос так близко, что по не воле открываю глаза.
Морщусь. В горле немного саднит. Руки дрожат. Голова немного кружится. А в остальном ощущаю себя прекрасно.
— Тимур! — мой муж поворачивается ко мне с маленьким сверточком в руках. — Дай мне ее.
Кладет мне на сгиб руки нашу маленькую принцессу. Она так мило во сне посапывает. Как когда-то Артур и Вероника. Прелесть. Еще одно чудо в нашей семье. Столько радости внутри. Она переполняет. Хочется петь и танцевать, но мне пока что это противопоказано.