Цена молчания
Шрифт:
«Нет, какая мне разница, тогда надо закрываться».
Ручка поддалась безропотно. Ольга выдохнула и толкнула дверь.
Олег сидел в расстегнутой рубашке со стаканом чего-то в руках. На вид, напиток был похож на виски или коньяк. Он просто смотрел в окно, даже не услышав, что кто-то вошел.
А Ольга просто спиной оперлась о дверь и так и стояла, пока не поняла, что пауза слишком затягивается.
– Привет, – сказала она тихо.
Никакой
– Уже натрахались? Я думал, вас на больше хватит.
– Может, через лет двадцать и натрахаемся, – Ольга подошла к столу и спросила: – Где заначка?
Олег кивнул в сторону шкафа за его спиной и спросил:
– Какого черта ты приперлась?
– Рабочего.
– Как это тебя твой писака отпустил?
– Наверное, доверяет, – пожала плечами Ольга, открыв шкаф и достав бутылку со стаканом. – Как ты теплым пьешь? – поморщилась, сделав первый глоток.
Виски был бесспорно хороший, но теплый. Олег подкатился на стуле к мини-холодильнику, вроде тех, что стоят в гостиничных номерах, и достал пакетик со льдом.
– Доверие – вещь хрупкая, и ни один человек не станет безоговорочно доверять другому, всегда остается ниша для сомнений.
– Олег, не надо. Мне плевать, что никто не верит в нас, но я хочу с ним быть. По крайней мере, здесь и сейчас, а потом… А потом плевать, там и будет видно.
Ольга сделала глоток обжигающего напитка. Какое дерьмовое состояние – вот так стоять перед бывшим мужем и рассказывать, как она любит другого. Увы, хэппи-энда для всех не будет. В этой истории есть третий лишний.
– А меня, представь, жена бросила, – Олег так и не поворачивался к ней, поэтому Ольга обошла его кресло и оперлась на подоконник, поймав взгляд.
– Я любила тебя.
Он резко подорвался и заключил ее в кольцо своих рук, поставив их тоже на подоконник.
– Я сейчас разверну тебя и оттрахаю.
– Нет, – сказала Ольга и улыбнулась. – Ты не такой, поэтому так не сделаешь. Ты слишком хороший, – она провела рукой по его щеке. – Олег, я не перестала тебя любить, ты всегда будешь для меня любимым человеком, но он… Черт, я не думала, что можно любить ТАК.
– Оль, а ты собака на сене.
Он вернулся обратно на стул и подхватил стакан со стола.
Ольга продолжала подпирать подоконник, глотая виски, который не вызывал ничего, кроме рвотных позывов.
– Олег, какие проблемы со сценарием? – перешла к делу.
– Можно ли любить двоих одновременно? – он явно не
– Я люблю его!
– А меня?
Ольга не ответила, просто повернулась, уставившись в окно. Она знала, что будет сложно, но не думала, что настолько. Тут же руки Олега сжали ее плечи. Не настойчиво, но нежно. Он развернул ее лицом к себе и как будто что-то старался вычитать, всматриваясь в глаза.
– Олег…
– Молчи, – перебил он ее. – Один поцелуй, пожалуйста.
– Я не могу… Не надо.
– Я могу.
Ольга тут же почувствовала руку на затылке, притянувшую ее лицо к другому. Язык мягко провел по губам, а потом проник в рот, все так же вдавливая голову, не давая шанса ею пошевелить. Он отодвигал ее к подоконнику, и Ольга сама не заметила, как оказалась сидящей на нем, а Олег удобно устроился между ног. Одна его рука продолжала удерживать затылок, а вторая – сжала грудь.
– Нет! – Ольга резко толкнула его. – Не смей больше так делать, а то будешь сам справляться со сценарием.
Олег усмехнулся и протянул ей лежавшие на столе листы, где карандашом он сделал пометки.
– Намудрила ты со сценарием.
– Сценарий как сценарий, – пожала Ольга плечами, аккуратно сделав шаг, чтобы взять распечатку.
– Не бойся, не кусаюсь. Да и несет от тебя его туалетной водой даже на расстоянии, так что я бы сейчас даже гаймориту обрадовался. Кстати, – спросил через пару минут, пока Ольга всматривалась в текст, – твой писака продаст мне права на экранизацию?
– Не знаю, – ответила, не отрываясь от листов. – Я не его агент. Но почему бы и нет?
– Ну да… – снова ехидно усмехнулся. – Расплатился я уже с ним сполна, причем собственной женой, но могу и денег добавить.
Ольга наконец посмотрела на него. Олег продолжал улыбаться, глядя, как она закипает.
– Я не предмет для торга.
– Конечно, – кивнул он. – Знаешь, я даже не могу понять, жалею или нет, что однажды захотел экранизировать его книгу. Может, не свяжись я с ним когда-то, все бы было по-другому.
– Ох, уж это «было бы»! Только веса оно не имеет. Истории жизни не переписываются.
Ольга продолжила перекраивать текст, взяв со стола карандаш. Что-то вычеркивала, что-то добавляла. Она знала, что никогда не добьется идеала, но всегда к нему стремилась. Даже через некоторое время, глядя на свой собственный текст, что-то хотела исправить.
И в такие моменты Ольгу не мог смутить или напрячь чужой взгляд, такой, каким Олег не переставал на нее смотреть.