Цена на материнство
Шрифт:
Алина созрела – и быстрее, чем я мог предположить. Ее голос звучал подавленно, даже слишком, похоже, проблемы на нее навалились чудовищные, раз она говорила со мной тихо, без былых обвинений и выпадов. Я не стал мучить Лебедеву, тянуть кота за причинное место. Просто назначил встречу.
Положив трубку, направился в душ. Хотелось привести себя в порядок. Не внешне, нет, скорее морально. Звонок Лизы выбил из колеи, разбудил внутренних демонов, с которыми не доводилось встречаться с того момента, как я уехал из этого Задрюпинска.
Контрастный душ моментом вернул прежний тонус, и злость
Какой модели поведения мне придерживаться? С одной стороны, я хорошо понимал, что Алина попала в непростую ситуацию. С другой… Другая часть меня буквально требовала не отклоняться от нового плана.
Резкая трель гостиничного телефона заставила меня вздрогнуть. Да, только в нашей дыре еще знают, как набирать номер, раскручивая диск.
– Да? – ответил я.
– Здравствуйте! К вам гостья. Представилась, как Алина Лебедева, – раздался звонкий девичий голосок из древнего аппарата. Вежливый, но пропитанный предвкушением. Девушка будто ждала, что я скажу: нет, не впускать. Женское соперничество… Последние пару лет мне приходилось наблюдать за этими негласными сражениями чаще, чем хотелось бы.
– Да, впустите. И организуйте, пожалуйста, доставку в номер. Чай, кофе, выпечку. Только свежую, если не затруднит, – предупредил я, вспомнив о пирожках из местной столовки, которые надо было сначало размачивать в чае, чтобы откусить, не растеряв зубы. – Запишите на мой счет, – и отключился.
Поймал себя на мысли, что нервничаю. Что именно заставило Алину плюнуть на гордость и прийти ко мне? Наверняка что-то серьезное.
Тук…Тук. Тук.
Неуверенная просьба зайти.
Пригладив еще влажные взъерошенные волосы, направился к двери. Ну что, дорогая, игра началась.
Я знал, что увижу ее. И думал, что готов, но одного взгляда хватило, чтобы сбилось дыхание. Алина стояла за порогом, маленькая, хрупкая. Огромные глаза покраснели, и из-за этого радужка сделалась еще более голубой, на искусанных губах краснели отметины от зубов, потускневшие волосы растрепались.
– Привет, – хрипло поздоровалась она, отводя взгляд.
– Проходи, – я махнул рукой вглубь гостиничного клоповника с претензией на президентский люкс. С большой такой претензией.
– Игорь, я сразу хочу оговориться, что не возьму деньги просто так. Я прошу о временной работе.
– Как дела, Игорь? Все нормально, Алин, а твои? – паясничная, проговорил я нараспев.
– Мне не до шуток, – серьезно ответила девушка и снова отвела взгляд.
А мне до шуток было тогда, на выпускном? Полагаю, нет.
– Хорошо, я предоставлю тебе временную работу, – чуть ли не выплюнул я. – С очень хорошей заработной платой. Но тебе придется переехать.
– Я не могу оставить маму, – Алина покачала головой.
– Не надо оставлять маму, – теперь я был в предвкушении. – Она тоже переедет. Я дам аванс, тебе на все хватит денег.
– Игорь, она в больнице, – еще тише произнесла Алина. – У нее рецидив…
– Значит, тем более, переедет! – кажется, я говорил слишком жестко. В моем тоне даже намека на сочувствие не промелькнуло, хотя мысленно я сделал пометку: вот, из-за чего она пришла. – Ей нужны нормальные врачи, а не… те, что тут. У нее будет хорошее лечение,
– Что за работа? – Алина испуганно отшатнулась, стоило мне сделать хоть один шаг навстречу.
– О, очень простая, – усмехнулся я. – Ничем не хуже, чем в «Романо». А по деньгам в десять, а то и в сто раз больше.
– Игорь, что за работа? – она спросила уже настойчивее, будто бы нашла в себе крупицы былой силы воли и гордости.
– Ты станешь суррогатной матерью моему ребенку, – медленно, но отчетливо произнес я, наблюдая за реакцией.
– Ты… ты сошел с ума? – сложно было понять, о чем она подумала. Казалось, не поверила.
Прежде, чем приступить к подробностям, я взял смартфон, зашел в калькулятор и написал сумму с шестью нулями. Показал Алине. Ее глаза округлились, совсем как эти нолики. Девушка вновь закусила губу и уставилась на меня непонимающим взглядом.
– Есть еще одно условие, – продолжил этот театр я, – ребенок будет зачат естественным образом. Считай это прихотью за такую оплату или недоверием к искусственному оплодотворению.
– Я… я не согласна, – едва слышно прошептала она. Потом уже громче: – Игорь… это какая-то дичь! Это шутка такая?!
– Никаких шуток, – мой рот растянулся в кривой усмешке. – Ты получишь солидный аванс в пятьдесят процентов. Мы переедем, я не могу так долго пропускать работу. Я помогу устроить твою маму к хорошим специалистам, ее быстро поставят на ноги. Ты забеременеешь, родишь. Все расходы на срок твоей беременности я возьму на себя, кстати. После ты получишь остаток суммы. Может, даже премию. Я не буду запрещать тебе изредка общаться с ребенком, если пожелаешь.
– Игорь! – с ужасом выдохнула она.
– Что, женишок не позволит? Так он и денег тебе дать не может.
– Нет никакого женишка, – со злостью выдохнула она. – Свадьбы не будет.
Ха! Я знал! Знал, что к этому придет. Ну не может Алина быть вместе с таким тараканишкой никчемным! Быстро же деньги помогли ей расставить приоритеты!
– Тогда что мешает тебе согласиться? – у меня в голове промелькнул образ змея-искусителя. – Или трясти задницей у шеста для тебя менее зазорно? Просто даже странно, ведь я предлагаю тебе выгодные условия, которые будут прописаны в договоре. Наверняка те мужики из «Ромашки» не слыхивали про трудовой кодекс.
– Зачем это тебе? – она подозрительно прищурилась. – Ребенок от суррогатной матери?! Зачем тебе вообще ребенок?
– Какое твое дело? – я дернул плечом. – Может, я соскучился по семейному очагу, а от женщин слишком много проблем. Может, я озаботился проблемой наследника… Так или иначе, это мое решение, и тебя оно не касается. Вопрос в другом: что ответишь ты?
Алина вспыхнула. Она всегда умела красиво краснеть, я даже на мгновение залюбовался.
– Я… Я согласна, – внезапно даже для меня проговорила она. Думал, придется дольше ее убеждать. В ее голосе звучала безумная решимость, Алина даже подбородок задрала так, будто ее собирались пытать белогвардейцы… Никогда не думал, что настанет такой момент, когда я буду благодарен ее матери. Пусть даже за болезнь. – Но… Это ничего не изменит, слышишь? Я никогда не перестану тебя презирать!
Конец ознакомительного фрагмента.