Цена недоверия (Два шага в Бездну)
Шрифт:
Беспокойство, грызущее меня последние несколько часов, лишь возросло от взгляда на этот сад, словно он - невозможно!
– таил некую неясную опасность, угрожающую моему благополучию, а может и жизни.
Биостекло под пальцами ощущалось еле теплым и очень гладким.
Внизу живота резко, нестерпимо дернуло болью, так непривычно и неожиданно, что заставило меня непроизвольно вскрикнуть и схватиться за живот.
– Соль-арэо!
– тут же
Кто-то крикнул:
– Каталку!
Потом меня максимально осторожно и аккуратно подняли и уложили на нее. Я не обращала ни на что внимание, настороженно прислушиваясь к своим ощущениям, ожидая повтора приступа. Но его все не было.
– В смотровую, быстро! Истаба и Селер вызовите!
Мягко и бесшумно каталка сдвинулась с места, толкаемая и придерживаемая десятком знающих свое дело рук.
– Это может быть ложная схватка?
– допытывалась Араста, крепко вцепившись одному из врачей в рукав.
– Все может быть!
– нервно отмахивался тот.
– Не мешайте!
– Соль-арэо, вы не волнуйтесь, - профессионально ласковым тоном обратился ко мне другой.
– Дышите ровно. Не стоит беспокоиться, у нас все под контролем. Вот так, сделайте глубокий вдох... теперь еще один... и еще. Отлично, продолжайте так же...
– И осекся.
– Чувствуете что-нибудь?
– Не то чтобы.
– Замечательно. Так и надо. Вы дышите, дышите, не прекращайте.
Вот, наконец, и знакомые стены смотровой палаты и множество лиц в ней, вперемешку знакомых и не особо.
Кто-то рискнул, попытавшись выставить Арасту - я услышала удар и тяжелый шлепок упавшего на пол бесчувственного тела.
– Что вы творите?!
– Похоже, что я остаюсь тут, не так ли?
– Отойдите в сторону и не мешайтесь!
– О, разумеется...
Потом мне что-то вкололи, мир стал размытым и нечетким.
– Воды отошли... Преждевременные роды... Селер, что скажешь?
– Плод в порядке, мать вытянем. Роды не начнутся раньше чем через несколько часов, вероятнее - десять-двенадцать. Сообщите соль-арэо, ей лучше быть тут.
– Возможно еще болеутоляющего?
– Вперемешку со снотворным - нервы только усугубят ситуацию, пусть лучше спит. И готовьте операционную.
– Но соль-арэо приказала...
– На всякий случай готовьте. Она прибудет и сама все решит. Но лучше подстраховаться
Не поняла они что... они собираются позволить мне рожать самой? Но это же безумие!
Потом мысли окончательно утратили
– Милая моя, просыпайся... Вставай, ну же, давай...
Голова была тяжелой и будто набитой чем-то толстым, заглушающим звуки, не дающим думать.
– Мама?
– с огромным трудом дался мне хрип.
– Да, да, милая это я. Просыпайся.
Ее руки обхватили меня за плечи, заставили сесть
– Мама... Я спать...
– Нет, спать не нужно. Вставай. Давай, я помогу тебе. Давай.
Я приоткрыла сонные глаза и не сразу поняла, что по какой-то причине стою, навалившись всем телом на мамино плечо. И не просто стою, а медленно передвигаю ноги...
Мы... Идем?
– Мам... Мама!
– Шш, милая, все хорошо.
Сознание возвращалось медленно, несвязными кусками, а с ним и память.
– Мама, стой! У меня же воды отошли, я рожаю!
– Знаю.
– Мама! Куда мы... Да стой же!
– Я рванулась из ее хватки, но бесполезно: лишь ноги поехали по полу, да мир вокруг померк. Но она не дала мне упасть, подхватила - откуда только силы взялись?
– удержала.
Потом был голос Омаэля, громкий, близкий, будто его обладатель оказался крепко прижат прямо ко мне:
– Разрешите мне. Как она?
И прочие голоса, сливавшиеся, неузнаваемые.
– Очнулась раньше времени. Где Ари? Араста!
– Здесь я! Вот. Задохлики сказали колоть по одному, но не более шести в сутки.
– Зачем тогда дали пятнадцать штук?
– Почем мне знать? На всякий случай.
– На всякий случай! Бездна! Вокруг меня одни идиоты!
– Коли уже. Все? Пошлите, нас ждут.
– Взяли все необходимое?
– Полотенца, скальпели, ножи, спирт, бинты, чистая одежда.
– А вода?
– Там есть природный источник.
– Она же грязная!
– Она не дистиллят и всего лишь. Теара! Хватит истерики! Ни один дракон не потащит бочку горячей воды, да и некогда нам ее тягать, она родит раньше!
– Я волнуюсь!
Потом вдруг резко стало холодно и запахло травами, ветром, свежестью.
Громкий рев так меня перепугал, что я снова отключилась и пришла в себя от слабого укола боли внизу живота, и ритмичного покачивания: меня кто-то нес. На руках. Под щекой белые-белые локоны, и жесткие заклепки куртки. Подняла кое-как глаза и увидела лишь шею, да подбородок, покрытый многодневной щетиной - черной. И кожу смуглую. Нос... знакомый.