Цена ошибки некроманта
Шрифт:
— А что, уже можно требовать свой выигрыш? — насмешливо вскинул брови Клет.
— Понятия не имею. Я же не знаю, на что именно ты ставил. Да ладно, не смотри так скептически, не было ничего, — хмыкнул Блак. — У госпожи Шейс довольно сложные жизненные обстоятельства, ей сейчас не до маленьких приключений.
«А жаль, — добавил он мысленно. — Потому что и халатик, и то, что под халатиком…»
— Ладно, можешь не продолжать, я всё понял, в тебе взыграло благородство, — с наигранной грустью вздохнул Кир. — И с деньгами я могу проститься.
— Я не пророк, — спокойно пожал плечами Адриан. Конечно, распространяться
— Подробностей не спрашиваю, всё равно не расскажешь, — понимающе подытожил Кириан. — Ладно, к делу. Оказалось, не так с этими записями всё плохо, как виделось на первый взгляд, некоторая система у него есть. Как минимум заметки по одной теме объединены, так что наш блок я всё же отыскал. Это хорошая новость. Но записей по нужной теме в блокноте немного, и это — новость похуже.
— Чую, где-то у него ещё есть записи, — нахмурился Адриан. — Того, что мы нашли, маловато для выводов.
— Согласен. Может быть, даже в Фонте, но я не уверен. Тут есть несколько адресов, первый, жирно подчёркнутый, кажется, принадлежит обыкновенной квартире, я сверился с картой города. Ещё два — это публичная библиотека и архив Центрального госпиталя.
— А госпиталь-то ему зачем понадобился? — опешил Блак.
— Представления не имею, — развёл руками его заместитель. — Вернее, я немного неточен, одна зацепка тут есть: инкопотензия.
— Звучит как ругательство или заболевание, — заметил Адриан.
— В точку, это оно и есть. Причём очень редкая штука. Чтоб ты понимал масштабы, Вит это название так c ходу и не вспомнил.
— А ты его среди ночи, что ли, поднял? Тогда я его понимаю, я бы тоже мало что вспомнил.
— Ну ты не равняй себя с нашим Трасом, у него врачебный рефлекс: может спать урывками и, просыпаясь, почти сразу нормально соображает. Не суть. Он тряхнул свою библиотеку и всё-таки меня просветил. Инкопотензия — это энергетическое недержание.
— Недержание чего?
— Энергии, как нетрудно догадаться, — тонко улыбнулся Кириан. — Это такое редкое врождённое отклонение, которое передаётся по наследству, при этом оcтаётся у большинства носителей в рецессивном, то есть подавленном виде, но у некоторых невезучих людей проявляется в зрелом возрасте. Аура человека не способна удерживать энергию. Лечения как такового не существует, только поддерживающая терапия: такие больные существуют на специальных артефактах, причём, как правило, не очень долго. Болезнь плохо изучена, она действительно редко встречается и сложно диагностируется, потому что проявления неспецифические. Обычно начинают лечить от других недугов. А вот какое отношение эта болезнь имеет к покойному генералу Отоку, Разлому, одержимым и нашему славному городу — у меня даже предположений нет, уж извини.
— Одержимые и Разлом плохо изучены, — усмехнулся Блак и задумчиво поскрёб подбородок. — Да и генерал, пожалуй, тоже. Но я тебя понял, никакой явной связи. Ну разве что одержимые кое в чём противоположны этим бедолагам.
— Ты имеешь в виду их энергетическую ёмкость? Ну… сам понимаешь, это не очень убедительная связь. Так же можно привязать, например, Отока к Клари, он же бывал здесь до войны.
— Да? — искренне удивился Блак. — Не знал.
— Бывал, бывал, —
— А-а, вот ты о чём, — со смешком протянул шериф. — Тоже верно. Ладно, это всё?
— Ну в общем да. Есть еще расписание поездов из Фонта в Клари и обратно. Ах да, я же ещё нашёл адрес и имя его редактора, не знаю уж, насколько актуальные.
— Короче, я понял, надо собираться в Фонт.
— Пожалуй. А результатов экспертиз ты не хочешь дождаться?
— Дождусь, — согласился Адриан. — Да я сегодня и не собирался, поздно уже, завтра утром. Надо еще машину проверить перед этим, да и вообще как-то подготовиться. Надеюсь, за сегодня Трас и его команда разберутся с уликами. Хотя я сомневаюсь, что они дадут какую-нибудь зацепку…
Информация начала поступать вскоре. Увы, как и предполагал Блак, почти ничего полезного не нашлось. Аура пассажиров не несла следов близкого контакта с пожирателем, и это говорило лишь о предусмотрительности убийцы: провернуть всё так, чтобы не испачкаться, не очень сложно, было бы желание и элементарные знания магических законов. Если человек в курсе, как обращаться с пожирателем, то уж подобная мелочь не составит труда.
динственно можно было считать окончательно доказанным, что убийца ехал в поезде. Это, в совокупности со временем смерти, доказывал анализ побрякушки-брелока, которая удерживала пожирателя не больше получаса, и — пальто госпожи судьи, точнее, пятно на нём.
Пятно оставил «Тихий туман» — зелье сложное, но не более редкое, чем дух пожирателя. Его очень любили воры, диверсанты и особые полицейские подразделения, а также всевозможные писатели, и потому слышал о нём едва ли не каждый житель лепестка. Разлитое зелье быстро испарялось, создавая едва заметный и почти неощутимый туман, полностью скрадывающий все звуки. Понятно, применять его стоило исключительно в помещениях, и купе для этого подходило идеально.
Одним из важных свойств зелья была сложность его обнаружения после прекращения действия, которого хватало, в зависимости от концентрации, также от часа до четырёх. Но в этот раз убийце не повезло: пальто госпожи судьи было дорогим, то есть — зачарованным от истирания и потери цвета на стадии изготовления ткани. Именно эти чары выступили стабилизатором и не позволили зелью испариться. Каковое обстоятельство очень порадовало Траса и обещало вылиться в большую научную статью.
Тут возникал ещё один вопрос, как убитый не заметил отсутствия стука колёс и других звуков, сопровождающих движение поезда, да даже просто шороха вещей, потому что «Тихий туман» отрубал все звуки без разбора. И ответ на него у Блака имелся один: с момента разлива зелья до смерти журналиста прошло совсем немного времени, и бедолага просто не успел сообразить, что происходит.
Если добавить сюда пожирателя, возникала небольшая вилка событий. Либо убийца держал брелок при себе до того момента, как структура начнёт разрушаться, либо точно знал, насколько его хватит, а значит — экспериментировал или был отличным теоретиком. Но в любом случае речь шла о человеке настолько решительном и хладнoкровном, что это впечатляло.