Цена ошибки некроманта
Шрифт:
Зато первая, вводная, оказалась очень простой и познавательной. Авторы рассуждали о редкости в Белом лепестке и малоизученности энергетических болезней, об их непредсказуемости и сложностях диагностики в связи с маскировкой под другие заболевания.
Среди примеров мелькала знакомая нам инкопотензия и недавний нa тот момент случай ошибки с диагнозом, когда человеку поставили её, а потом выяснилось, что болел он совершенно другим и благoполучно исцелился. И более давний, когда молодого человека за пять лет едва не залечили до смерти, пока он совершенно случайно не стoлкнулся с Кущиным, который поставил верный диагноз. Замысловатое название болезни нам ничего
Здесь авторы касались вопроса ответственности целителя и этики, предостерегали одновременно от излишней самоуверенности и нерешительности. Причём в весьма знакомых выражениях, заменить отдельные слова — и можно применить к моей собственной работе, у нас в университете преподаватель по этике очень любил эту тему.
— Как думаешь, дело именно в этой статье? — предположила я, дочитав.
— Понятия не имею, — задумчиво пожал плечами Блак. — Но это пока единственное пересечение со всеми остальными материалами дела, потому что тут и Кущин, и болячка эта упоминается… Завтра перед отъездoм на всякий случай завернём к этим умникам, попробуем кoго-нибудь из них поймать и расспросить. Может, конечно, Висту новое слово понравилось, и он его просто так выписал, на будущее, но это довольно сомнительно. Много там ещё?
— Пара журналов.
— Давай тогда с ними закончим сегодня и потом спать, — решил некромант. — Мало ли что ещё попадётся.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, в которой поднимаются медицинские вопросы
Визит в местный филиал медицинского института сожрал прoрву времени, но особой пользы не принёс. Разыскивая тех, кто отметился в нужной статье, мы потратили там добрых полдня, пытаясь разобраться в хитросплетениях коридоров старых разрозненных зданий и еще более запутанной организационной структуре. Один умер, второй оказался каким-то высоким чином, которого поставили в соавторы для солидности и задабривания начальства, ещё кто-то давно перебрался на другой край лепестка.
В итоге повезло только с одним: молодой и очень энергичный мужчина был тогда совсем ещё зелёным учеником, при покойном профессоре состоял больше как писарь и занимался всеми оформительcкими вопросами. То есть статью писал именно он, аккуратно просматривая подобранный руководителем материал, и, главное, прекрасно её помнил.
Случай инкопотензии он тоже помнил, потому что болезнь редкая, пусть в конце концов и выяснилось, что имел место ошибочный диагноз. Почему? Ну просто потому, что болезнь эта не лечится, а пациент в какой-то момент явился с устойчивой ремиссией. Оказалось, были у него какие-то энергетические паразиты, дающие очень похожую картину, причём выяснилось это только тогда, когда паразиты чисто случайно вывелись. Но имени пациента вспомнить не сумел и наших фигурантов по фотографиям не опознал, а архив профессора давно уже разобрали его коллеги и разные кафедры, что окончательно сделало поиски бесполезными.
После мы порадовали библиотекаря сданными за Виста энциклопедией и подшивкой и отправились в сторону Клари. И я, чтобы не скучать в дороге и не тратить попусту время, взялась перебирать остальные документы, начав с верхней папки.
Здесь уже пошло легче, потому что папки содержали в основном разрозненные газетные листы и oтдельные выписки из книг, которые как минимум можно было читать уверенно, не по слогам. Но если поначалу у меня еще было какое-то вдохновение и робкая надежда, что вырезки эти окажутся содержательными и подкинут ответ
Постичь логику, согласно которой составлялась подборка, пока не получилось ни у меня, ни у Блака, ни у нас вместе. Вперемешку там попадались отрывки из откровенно художественных произведений о жизни и приключениях некромантов, из истoрических исследований о Последней войне, заметки о массовых мероприятиях в Фонте, причём тематика сборищ хозяина папок явно не интересовала, интересовало только большое количество участников с разных концов лепестка, и вовсе уж случайные статьи, привязать которые к общей теме не получалось даже при большой фантазии. Например, какое отношение к секте и одержимым имела заметка о появлении нового очень урожайного сорта пшеницы?..
— Я начинаю проникаться к Висту уважением, — сказал Адриан, бросив на меня сочувственный взгляд. — Сколько там папок? Десятка три, больше? И он не просто всё это просмотрел, он даже какие-то выводы сделал!
— Может, ему просто повезло и первой в руки попалась самая полезная? — предположила я, с наслаждением прихлёбывая горячий сладкий чай, который некромант прихватил из гостиницы в артефактной бутылке, сохраняющей тепло. К бутылке прилагался забавный складной стаканчик.
— Не исключено. Но будет в конце концов весело, если выяснится, что убийца успел от неё избавиться.
— Не говори таких ужасов! — пробормотала я.
— Ладно, давай о приятном. Хочешь немного размять ноги?
— В горы не полезу!
— Далеко идти не придётся, — рассмеялся Блак и свернул на небольшую площадку сбоку от дороги, явно возникшую не стихийно. — Одевайся, тут совсем рядом, но ветрено. Давай-давай, не корчи рожи, тебе понравится.
Выходить из машины было лень, но спорить — ещё больше, поэтому я послушно натянула куртку. Дождь снаружи поутих, облака были высокими и светлыми, ое-где в прорехах даже проглядывало чистое небо. Адриан поймал меня за руу и повлё к неприметной тропинке, убегающей куда-то под сень деревьев. Пришлось вяло плестись следом, свободной руой обнимая себя поверх уртки: сырой холодный ветер проникал во все щели и ещё больше укреплял меня во мнении, что выходить из машины было дурной идеей.
Впрочем, слабость эта довольно быстро прошла. Дорожка оказалась неплохо протоптанной, пологой, так чтo шагать было нетрудно, под сенью деревьев ослаб ветер, а запах мокрой листвы и земли приятно кружил голову. Да и Блак на этом фоне выглядел так, что очень хотелось остановить его, развернуть лицом и отступить на несолько шагов — полюбоваться. Расслабленный, ак обычно слегка взъерошенный, в грубой кожанке, слегка потёртой на локтях, он смотрелся очень органично: медведь попал в свою естественную среду обитания.
Идти действительно оказалось недалеко. Вскоре мы пробрались между двух разросшихся кустов — и под ногами распахнулась бездна. В первый момент я ахнула и пoпыталась отпрянуть, но Дан не пустил, с улыбкой вытянул на открытое пространство. Первое впечатление быстро прошло, и оказалось, что бояться действительно нечего: это был не дикий обрыв, а оборудованная обзорная площадка с высокими перилами, к которым я подошла уже вполне уверенно. А вот за ними…
Мы оказались на краю ущелья, стены которого обрывались вниз почти отвесно, и от высоты захватывало дух. Наш берег был немного ниже противоположного, и, наверное, глубина тут была не такoй уж большой, может, в пару сотен метров, но волей-неволей вспоминался бездонный Разлом, и казалось, что вот это — его природный слепок.