Цена памяти
Шрифт:
Малфой тянется к ней, и хотя она знает, что путы не позволят ему дотронуться, всё равно отодвигается, уперевшись руками в край стола.
Ей нужно пространство.
Ей нужно уйти.
Гермионе нужно на воздух. Она не может смотреть на него, в голове лишь безжизненное тело Рона, и мечущийся Гарри, и сам Малфой, убивающий её лучшего друга. Воспоминание зациклилось, оно не отпускает её, и Гермиона так не может.
Просто… не может.
Она изо всех сил пытается сдержать слёзы.
Драко никогда
Но она верила в иллюзию. Она сама провела себя по ложному следу. Вся история складывалась так, что она совсем не могла предвидеть настолько драматичной развязки.
Но он убил его.
Убил хладнокровно и безжалостно.
И Гермиона не может найти этому объяснения или оправдания.
Малфой, видя её состояние, резко начинает говорить:
— Грейнджер, ты должна рассказать мне, что ты вспомнила.
— Я не…
На его лице отображается суровая решимость; взгляд ожесточается.
— Мы во всем разберёмся, — горячо убеждает он, — я обещаю, ты просто должна…
— Я ничего тебе не должна! — всхлипывает она, пытаясь утихомирить прерывистое дыхание. — Ты… ты…
— Грейнджер, пожалуйста. — Он наклоняется над столом, подаваясь к ней всем телом. — Подумай, подумай хотя бы мгновение, ты же знаешь, тебе надо просто разложить все воспоминания по полочкам, посмотреть на них со стороны. Ты сейчас в смятении, но ты поймёшь…
Гермиона вскидывается, внезапно сумев совладать с голосом:
— Что я пойму, Малфой? Что ты убийца?
Он дёргается, словно от пощечины, и замолкает, глядя на неё с непонятным выражением в глазах.
— Это можно было понять и раньше, без всех этих встреч, без всех этих разговоров. Мерлин, о чем я думала?
— Гермиона…
— Да прекрати же называть меня так!
Она вскидывается, взмахнув руками. Злость сменяет отчаяние, и так легче. Гермиона полностью отдаётся чувствам: она знает, что слегка краснеет; по венам бежит ярость; руки подрагивают от неукротимой энергии, которая охватывает её. На кончиках пальцев искрится магия.
— Просто… прекрати! Ты спрашивал, мог ли ты не убивать Филча, и я сказала, что тогда у тебя не было выбора, но… в этот раз он был.
…Предатели осознанно делают свой выбор…
Она не знает, помнит ли Драко эти слова Люциуса, но у самой Гермионы они до сих пор звучат в ушах.
— Ты говорил, что можешь снять защиту. Ты знал, что Гарри рядом. Ты знал, что Орден прибудет с минуты на минуту, — она выплёвывает каждое слово так жестко, будто бы надеясь нанести ему увечья. И Драко застывает, принимая всё, только вена бьётся на лбу, выдавая его нервное возбуждение. — Ты мог потянуть время. Ты… ты…
Она задыхается и, выпрямившись, приподнимает руку.
— Ты знал, что они идут, и все равно сделал это. — Она тыкает в его сторону,
Малфой вдруг передёргивает плечами, словно почувствовав волны её злобы и энергии. И сразу после вскакивает с места, но оковы все ещё сдерживают его, отчего приходится наклониться, упираясь ладонями об стол.
Гермиона испуганно отшатывается и замолкает, смотря на него снизу вверх. В этот момент с разъярённым взглядом Малфой кажется по-настоящему опасным. Либо же это все новые воспоминания, которые снова и снова вспыхивают у неё в голове, заставляют так воспринимать его?
Он в ярости, но справляется с собой и говорит тихо, почти шепчет:
— Грейнджер, я предупреждал, что будет сложно. Я говорил, что будут воспоминания, которые заставят тебя переосмыслить весь твой мир. И мы договаривались, что если уж ты начала — тебе надо вспомнить всё. Ты не можешь верить отдельным воспоминаниям, ты не можешь доверять своей памяти!
Она вздрагивает как от удара.
— И чему мне верить, Малфой? Я уж точно не могу доверять тебе!
Он мгновение глядит на неё с тем же запалом, но затем смягчается.
— Я уже говорил, Грейнджер. — Драко садится обратно и устало откидывается на стуле. — Тебе надо верить себе, своим ощущениям.
— Мои ощущения говорят мне, что ты убил его, — огрызается она.
— Подумай ещё раз. Посмотри на меня. Посмотри. На. Меня.
Она смотрит — и это доставляет непередаваемую боль. Ссутулившись, Гермиона опускает голову.
— Я не могу, Драко. Я не могу даже думать об этом сейчас… Я… Я…
— Успокойся, и мы все обсудим.
— Я не… я не могу.
Она разжимает пальцы, которые стискивали край стола, и отодвигается; стул с шумом скользит по каменной кладке.
«Прости» обжигает кончик её языка, но так и остаётся невысказанным.
Гермиона хотела бы набраться сил и храбрости, чтобы разобраться со всем раз и навсегда. Она всё ещё… всё ещё испытывает к нему так много, что, кажется, грудь и голову может разорвать. Но сам Драко говорил, что она не должна рисковать собой.
А в этот раз она чувствует себя на грани — и впервые боится сорваться.
Ведь Драко Малфой действительно убил Рона Уизли.
И теперь она помнит это.
========== 26. Двадцать шестая глава ==========
Сова прилетает в понедельник.
Шесть дней Гермиона не может набраться решимости, чтобы вернуться. У неё нет сил.
Она не бросает начатое, не отказывается от своих слов и обещаний, не пытается отвернуться и забыть произошедшее. Она уже забыла один раз — достаточно и этого.
Гермиона вернётся, но пока ей нужен перерыв.
Нужно время, чтобы подумать, помолчать, поплакать наедине с собой.