Цена расплаты
Шрифт:
Я продолжил свой путь, но Саске не шел у меня из головы. Но, словно кто-то выдернул пробку из ванны, дыра засасывала меня до тех пор, пока меня не смыло волной воспоминаний. Вспышки воспоминаний о прошедшей ночи оставляли меня без дыхания и заставляли отчаянно нагонять команду.
Шикамару остановился и, наконец, я их нагнал.
— Ты отвлекаешься, — обвинил он, сердито глядя на меня.
— Прости.
— Не проси прощения, когда вовсе не имеешь его в виду. Отправляйся домой. Если ты собираешься витать в облаках, сегодня
Чувствуя себя пристыженным его словами, я развернулся и собрался уходить, когда меня остановил другой голос:
— Если ты так застрял на Учихе, скажи дежурному АНБУ, что возьмешь его смену на сегодня. Скажи, чтобы доложился и занял твое место здесь. Думаю, мы начнем твое наказание с простой работы няньки, верно? – проговорил язвительный голос Тен-Тен.
Я замер только от всепоглощающего желания возразить приказу. Я кивнул, но все равно не взглянул на своих членов команды, которых, согласно моим ощущениям, предавал. Не говоря ни слова, я ушел и быстро разыскал другого АНБУ, на котором была маска равнодушного кролика. Я отрывисто проинструктировал его, как мне приказала Тен-Тен, и продолжил его смену, приглядывая за Саске.
Я стоял в заброшенном секторе Учих. Было раннее утро, и солнце было едва над горизонтом, поливая теплым золотым сиянием все вокруг. Я скрестил руки на груди под плащем и приготовился к долгому ожиданию.
АНБУ следили лишь за несколькими жителями деревни. Обычно слежка продолжалась несколько месяцев, в случае с Саске она длилась годами. Он был вынужден жить внутри деревенских стен, ему было запрещено вступать в АНБУ, хотя большинство бы сказало, что у нас не было права так поступать, поскольку именно сами Учихи создали и руководили этой организацией. Ему не позволяли брать миссий, потому что он был заточен в Конохе. Он не мог преподавать, потому что ни одни родители не желали, чтобы их детей учил ниндзя, чья лояльность к Конохе подвергалась сомнению. Единственное, что он мог делать, стать наставником тройки генинов, Старая Леди Тцунаде дала ему команду сирот, чьи родители не могли поднять волну недовольства. В самом деле, это были проблематичные дети. Болтливые и полностью недисциплинированные. Они мне кое-кого напоминали.
Я наблюдал за тем, как он встретил их на мосту и отпустил. Сказал, что ему надо быть в другом месте. Я последовал за ним от моста к дому, который они делили с Сакурой. Я запрыгнул на патио и проскользнул через открытое окно, от пола до потолка, в просторную спальню на втором этаже. Будучи медиком, она зарабатывала много, поскольку в основном медики были джоунинами, но быть одной из лучших на данном поприще определенно имело свои преимущества. Но опять–таки, она спала с единственным членом самого богатого клана в стране.
Внизу раздавались голоса, я их слышал. Я пробрался внутрь, вышел из спальни и прошел в холл. Мои ноги не издавали ни звука, пока я пробирался дальше и слегка перегнулся через перила, чтобы лучше слышать разговор, который доносился снизу.
— Я думала, ты зайдешь пораньше, чтобы забрать свои вещи, — тихо и устало проговорил голос Сакуры.
— Я был занят, — презрительно усмехнулся Саске, — другими вещами. А в чем дело? Ты и твой жених обсуждали, куда поставить кроватку?
Жених? Кроватку? Мой желудок начало подводить судорогой по мере того, как разворачивалась беседа.
— Нет, и это нечестно, Саске! Ты меня до этого довел! –
— Я не заставлял тебя становиться шлюхой.
Звук пощечины пронесся по просторному холлу. Не надо было быть гением, чтобы понять, что Сакура ударила Саске.
Я спустился по ступенькам, напряженно вслушиваясь в разговор. Прижавшись спиной к стене, мне стоило только подумать о дзютцу, и я без усилий слился с поверхностью на всякий случай, если они решат перенести свой спор в холл, где я бы оказался прямо на виду. Я просто надеялся, что во время их спора Саске не включит свой шаринган, в противном случае он запросто увидит через мое дзютцу. Всегда существует такой шанс.
— Ты имеешь наглость обвинять меня в измене? – зашипела Сакура, ее голос был тихим и так сочился опасностью, что заставлял мои пальцы скрючиваться в сандалях. – Я нашла человека, которого люблю и с кем хочу провести свою жизнь. Это то, чего я не стыжусь. Тебе никогда не приходило в голову, что, в конце концов, единственной причиной, по которой я держала тебя при себе, была жалость? Единственной ценной вещью в тебе была твоя фамилия, что за великолепный конец прославленной семьи, которую ты…
— Заткнись, — прервал ее Саске, его голос был жестким от переполнявших эмоций. – Тебе никогда не приходило в голову, что единственной причиной, по которой я держал тебя при себе, было мое желание добраться до Наруто. Господи, он так сильно тебя хотел. – Его смех вызвал комок у меня в горле. – Он будет ненавидеть тебя так же страстно, как и я.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я должен был это прекратить, эта мысль пробежалась в моем уме, пока я снимал дзютцу и убирал барьер, который скрывал мою чакру от обнаружения. Он упал во всем своем великолепии, красная и синяя чакры смешались, гармонируя с моей яростью, когда я вошел в комнату. Они поняли, кто я, и мне даже не надо было беспокоиться о том, чтобы снять маску.
Сакура, задыхаясь, произнесла мое имя. Эти двое стояли на кухне, их разделяла только кухонная стойка. Должно быть, я выглядел устрашающе, с маской, в плаще и с катаной в руках, которую я снял, когда крался спиной к стене, чтобы не смахнуть картины. Мои руки дрожали, когда я поднял маску на лоб и опустил капюшон плаща.
— Как долго ты стоишь там? – спросила Сакура, из ее изумрудных глаз катились слезы.
— Достаточно давно.
Мой голос прозвучал пустым даже для меня самого, лишенным всех эмоций, но все мое нутро сотрясалось от их избытка. Пустота внутри меня заполнилась бьющими через край яростью, грустью и отвращением. Когда-то мы были командой. Теперь, все, на что мы были способны, ненавидеть друг друга, и нам больше некого было в этом винить, кроме нас самих.
— Что ты сделала, Сакура? – тихо спросил я.
Она уронила голову, позволяя волосам соскользнуть с плеч и закрыть ее лицо.
— Я нашла себе другого, Наруто. Я беременна, и мы скоро поженимся.
— Ты уверена, что ребенок не его? – спросил я, кивком указывая на Саске.
— Уверена, не его. Я не спала с ним много месяцев.
— Какой у тебя срок?
— Три недели.