Цена развода. Я не отдам вам сына
Шрифт:
— Меня так в садике Лиза назвала. Сказала, что я безотцовщина, поэтому такой неотесанный.
Я сразу же понимаю, откуда растут ноги, так как девочка таких лет не может знать подобных слов. Дети повторяют слова родителей и то, что услышали у себя дома.
— Еще она сказала, что ее мама не разрешает ей играть со мной, потому что я безотцовщина.
Мои подозрения подтверждаются моментально, и я с силой стискиваю челюсти, чувствуя желание кого-то побить, особенно эту мамашу.
Не успеваю я ничего ответить на его вопросы и как-то отреагировать,
— Мам, а мы что, бедные?
— С чего ты это взял, сынок?
Конечно, я давно знала, что он начнет задаваться подобными вопросами и сравнивать себя с другими детьми, у которых есть многое, чего нет у него в силу наших финансовых обстоятельств. Вот только я никак не подготовилась к этому вопросу и не знаю, что сейчас ответить.
Я открываю и закрываю рот, не в силах вообще что-либо произнести, но в этот момент меня спасает дверной звонок.
— Сынок, ты пока покушай шоколадку, а мама поговорит с гостями, хорошо?
Отчего-то я уверена, что посетитель не ошибся дверью и что разговор затянется. Сын нехотя кивает и садится за стол, после чего я даю ему свой телефон, чтобы он мог посмотреть мультик. Сама же иду к двери и смотрю в глазок. Вопреки моим опасениям, там стоит не служба опеки, которую я почему-то ждала.
Снова раздается звонок. В коридоре стоит какая-то холеная, явно не бедная женщина, которую я совершенно не знаю.
— София Павловна Боброва? — спрашивает она вслух, но я молчу, не понимая, кто это и что ей от меня надо. — Или вы всё еще Орлова?
Меня будто ударяют обухом по голове. Эту фамилию я не слышала из чужих уст довольно давно. Общая с бывшим мужем компания состояла в основном из его друзей и бизнес-партнеров, поэтому после развода я не поддерживаю с ними отношения, так что общих знакомых у нас нет.
Я медленно открываю дверь и встречаюсь взглядом с рыжеволосой женщиной примерно моих лет. Невольно сравниваю нас и понимаю, что выгляжу намного ее старше. Она вся такая холеная и ухоженная, с гладкими прямыми волосами, маникюром явно не месячной давности, как у меня, да и сделан в салоне. А еще она отличается взглядом, который явно говорит о том, что единственная ее проблема в жизни — это скука.
— Мы знакомы?
Я наклоняю голову набок, вставая так, чтобы моего сына не было видно.
— Не пришлось, но мы сейчас это быстро исправим. У меня к вам деловое предложение, София. Не будем ходить вокруг да около и вести светские беседы, окей? Я хочу купить вашего сына.
Глава 5
— Я хочу купить вашего сына.
— Прошу прощения, я ослышалась?
Мне кажется, словно всё это происходит со мной во сне. Не может же в реальности кто-то так бессовестно предлагать мне купить у меня сына.
— Тяжелый случай, — цокает рыжая и откидывает выпрямленную шевелюру себе за спину.
Она поднимает клатч на уровень своей груди и опускает взгляд, после чего достает из сумочки внушительную стопку стодолларовых
— Здесь пятьдесят тысяч долларов. Вполне хватит, чтобы начать новую жизнь. Мой юрист уже подготовил отказную, вот она. Осталось только подписать, а дальше уже не твоя проблема.
Она на полном серьезе достает следом лист А4 и сует мне его под нос.
Я не шевелюсь и держу руки опущенными, не собираюсь трогать ничего из этого руками. Мне одновременно противно и сюрреалистично, что это и правда со мной происходит.
— Кто вы такая?
Я хмурюсь и осматриваюсь по сторонам, словно ищу скрытую камеру.
— Серьезно? — с недоумением спрашивает рыжая, но, увидев мой взгляд, усмехается. — Не думала, что существуют такие женщины, которые не следят за жизнью своих бывших. Ты что, новости в интернете не читаешь?
Я вздергиваю бровь, не произнося ни слова. По правде говоря, ее слова заставляют меня оцепенеть.
— Социальные сети? Модные журналы? Газеты? — последнее она говорит уже и сама удивленно.
— Вы новая жена Гордея?
— Да.
— Убирайтесь. Если вы пришли, чтобы в очередной раз попытаться украсть у меня ребенка, то ничего не выйдет. И передайте мужу, что служба опеки, которую вы с ним подослали, это низко даже для такого подлого человека, как он.
— Служба опеки?
Удивление девушки неподдельное.
— Вы хотели, чтобы моего сына забрали в детдом, — говорю я снова, но уже неуверенно.
— Детдом? Что за глупости? — фыркает она и смотрит мне в глаза таким взглядом, словно я сморозила какую-то ерунду. — Дети там неотесанные и грубые, к тому же, чумазые. Зачем мне какой-то дикаренок вместо ребенка? Не знаю, кто натравил на тебя опеку, но один росчерк ручки, и мои люди всё решат. Конечно же, есть определенные условия и договор, который тебе нужно будет подписать.
Она продолжает рассуждать так, будто я уже согласна отдать ей, незнакомке, своего сына.
— Согласно контракту, ты должна будешь уехать и никогда больше не появляться в жизни сына, не имеешь права никогда с ним связываться даже в будущем, да и в целом распространяться о том, что ты его мать. Мальчик маленький, поэтому быстро тебя забудет и даже не вспомнит, что его биологическая мать ты, а не я.
Она говорит и говорит, а мне даже не смешно от той ереси, что она несет на полном серьезе.
В этот момент моей ноги касается детская рука.
— Мам? А кто эта тетя?
Голос моего сына такой непосредственный и полон любопытства, что я глотаю гнев и опускаю взгляд. Его рот весь измазан шоколадом, и мое сердце тает. Разве может хоть кто-то даже предположить, что я способна отдать свое сокровище бывшему мужу и его странной во всех смыслах жене?
— Кто я? — улыбается рыжеволосая и садится на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. — Я твоя будущая…
— Никто, сынок. Это тетя с моей работы! — поспешно чуть ли не кричу я, переживая, что она испортит моему ребенку психику своими непонятными целями. — Поиграй пока, а маме надо поговорить.