Цена рока
Шрифт:
– А что насчёт тебя, а? – Сьюзен хитро прищурилась. Озарение пришло из ниоткуда, но идея показалась блестящей. – Здоровенный амбал. Двоих вон уложил. Прикид… чёрный, – она со сдавленным смешком кивнула на его широкую грудь, обтянутую чёрной майкой с принтом в виде черепа. – И держу пари, тебе нужен шанс заработать.
– Как ты себе это представляешь? – Кейд поперхнулся от неожиданности.
– Элементарно. Я не могу сказать родителям, не могу пойти к копам – мне не нужен скандал, зато нужна безопасность. Блог… временно заморожен, так что вечерами я буду сидеть дома, и хлопот не составлю.
– Я тебе не Терминатор, деточка, – предложение Сью всё больше пробивало на смех. – Думаешь, в следующий раз мне повезёт также как сегодня? Прости, гитара была только одна. А ствола не ношу. Даже заточки, – он продемонстрировал ей пустые ладони. – Газ возьмёт себе пару отморозков в помощь и нас обоих сделают кинозвёздами даркнета.
– Блять, Кейд! – от этого принижения собственных шансов у Сью аж зубы свело: её блестящий план рушился под слоями уныния этого куска самобичевания. Раздражённо топнув ногой и чуть не просыпав лёд, она зашипела: – Ты не охранник, не бывшая звезда – ведь без других парней и продюсеров считаешь себя ничтожеством. Да и музыкант откровенно хреновый. Тебя самого от себя не тошнит? Ну и ной дальше, если больше ни на что не способен!
– Закрыла бы ты ебальник, папочкина принцесска, – от злости Кей сжал кулаки, а под рёбрами ухало всё сильней. Не этой кукле сидеть и обвинять его, когда сама о жизни знает не больше слепого котёнка.
– Так ведь больше тебе никто этого не скажет! – раздухарившись, Сьюзен подалась вперёд и со психом отбросила на стол полотенце. – Знаешь, зачем я приходила? Да затем, чтобы увидеть, почему ты в таком дерьме. И я увидела! Ты в дерьме, Кей, потому что сам считаешь себя дерьмом, – закончив тираду, она осеклась, поймав на себе озлобленный уничтожающий взгляд. Дымчатые глаза Кейда горели, и казалось, что сейчас он прожжёт в ней дыру размером с Мичиган.
В его венах кипела кровь – так сильно, что жаром обдавало лёгкие. Он медленно поднялся из-за стола, боясь вдохнуть, чтобы не сорваться и не заорать во всю силу тренированных связок. Херовый музыкант. Вот, в чём она хотела убедиться. Отзвуки хлёстких фраз ещё трещали электричеством в голове, когда Кей бездумно двинулся к сидящим в углу кафе подросткам.
– Парни, не одолжите гитару на пять минут? – от клокочущей в самых кончиках пальцев ярости голос звучал слишком угрожающе для просьбы.
Мальчишка перед ним вздрогнул, но возражать дяде раза в три больше себя не посмел и нехотя протянул инструмент:
– Без проблем. Только… Не сломайте, пожалуйста.
– Спасибо.
Грузно ступая, Кейд вернулся к настороженно наблюдающей за ним Сьюзен. Скулы сводило от желания здесь и сейчас доказать, что она ошибается. Что одна неудача не поставила на нём клеймо бездарности. И что он, сука, может. Пусть в первый раз не вышло. Но сейчас… Сейчас он выберет правильную песню. Ту, которая в акустике только затронет ещё глубже. Потому что в нём, в Кейде Харрисе, есть эта глубина.
Ему было сейчас похер на чужие мнения – дешёвая гитара горела в руках напряжённым ожиданием. А ведь тут есть публика: все посетители забегаловки замерли,
– Эй, – робко возразила официантка, но Сью шикнула на неё, расширенными от удивления глазами смотря на сошедшего с ума Кейда. Опомнившись, она спешно вытащила из рюкзачака айфон и настроила камеру.
Он выдохнул и нащупал незнакомые струны. Он хороший музыкант, а хороший музыкант сыграет и на чайных ложках – так говорил старина Данди. Кей годами не давал себе вспоминать их, а сегодня пришлось – железный ящик на запретной территории вскрыт и раскурочен. Смотрите. Смотрите, что внутри. Нежней по струнам – как пропуская сквозь пальцы женские волосы.
– С поникшей головой ребёнка прочь уносят. Жестокость тишиной не скроют. Нас не спросят. Посмотри: здесь не я, здесь не наша семья 3 , – выше, напрягая связки, заставляя свой бас звучать как откровение. Заставляя умолкнуть всех в этом придорожном кафе.
3
Оригинал The Cranberries – Zombie
Его семья. Братья. Дин, Данди и Грег. Патлатый барабанщик с дредами. С этими карими глазами, которые нельзя забывать.
Стучит, молотит громче, а из-за двери ни звука. Тревога сводит с ума: засранец не пришёл уже на третью репетицию, а вечером новый концерт.
– Эй, Патлатый! Кончай дрыхнуть! Открывай! – тарабанит по тупой деревяшке с кривой цифрой двенадцать. Номер в очередном отеле в очередном городе, даже названия которых слиплись в пьяную кашу.
И тишина. Психанув, делает шаг назад и с силой пинает хлипкую дверь, с хрустом вылетающую из петель. От грохота в коридор высовываются любопытные заспанные рожи, в том числе и Данди.
– Чувак, какого хуя?
Не слыша, проходит в номер. Смердит неимоверно. Пахнет чем-то отвратительно сладким и тошнотворным, гадостью на языке. Дурное предчувствие. И вот она, мятая постель в тёмной комнате с задёрнутыми шторами. Нащупав выключатель, врубает верхний свет.
– Грег, подъём!
Чёрные дреды раскиданы по подушке. Выпучены мутные карие глаза, смуглая кожа посерела. Рядом с безвольной синюшной рукой валяется резиновый жгут, шприц и пакетик с порошком. Порошком, который дал ему сам.
И Кейд закричал.
Он помнил этот свой крик – крик отчаяния и боли, крик, полный вины. Когда раздирает кишки, а в глазах навсегда застывает что-то безумно важное. То, что делало тебя тобой. Этот могильный смрад будет преследовать ночами и давить – пусть пройдёт десять лет, пусть двадцать. В голове это останется навсегда застывшей картинкой.