Цена счастья
Шрифт:
– Барон Джеймс Донтер, – вразнобой ответили дети.
– Правильно. Пойдемте, я покажу вам их фигуры. – По дороге экскурсовод продолжала рассказывать: – Именно Тахиру дин Дашшару Эдоард Восьмой обязан тем, что прожил долгую жизнь и даже успел увидеть внуков. Тахир был знаменитостью в те времена, достоверно известно, что его величество Гардвейг Двенадцатый, правитель Уэльстера, переписывался с мудрым лекарем и считал незазорным прислушиваться к его советам и исполнять все его рекомендации.
– Это же лекарь! – фыркнул кто-то из детей. – Глупо его не слушаться.
– Балбес, – немедленно послышалось в ответ. – А если тебе кровопускание пропишут или аконитом полечат? Тогда же многого не знали…
Экскурсовод
Тахир Джиаман дин Дашшар выглядел совсем как живой. В традиционной белой одежде ханганов, с чисто выбритым подбородком и улыбкой на губах, он сидел за столом и держал перо так, словно приготовился записать какую-то важную мысль.
– В те времена борода считалась признаком возраста и была важна для ханганов. Но Тахир дин Дашшар первым открыл, что с волоском в рану может попасть грязь, и сбрил бороду. Именно при нем появилась первая форма лекарей, вот она, взгляните. – Экскурсовод показала на двух кукол рядом с фигурой Тахира.
Форма действительно удобная. Рубашка, простые брюки для мужчин и свободная юбка для женщин, все из некрашеного полотна. Несколько карманов, все очень удобно и функционально. Головные уборы – нечто вроде банданы для мужчин и платка, полностью закрывающего лоб и волосы, для женщин.
– А здесь мы видим его преемника, барона Джеймса Донтера. Именно Джеймс заложил основы фармакологии, составил несколько травников, которыми пользуются и до сих пор, снаряжал экспедиции на поиски новых растений… для своего времени он был выдающимся биологом и химиком.
– А я читал, что он был травником, – сказал кто-то.
– Правильно, – улыбнулась экскурсовод. – Из-за интриг мать барона была вынуждена бежать, и ее приютила деревенская травница. Она многому научила мальчика…
Дети с интересом слушали истории про медицину, про знаменитых учеников дин Дашшара, про учеников достопочтенного Донтера, про то, что до сих пор все в его семье получают медицинское образование, про первую женщину-лекаря…
– Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. – Экскурсовод подвела детей к восковой фигуре женщины, непринужденно сидящей в кресле. Ее взгляд устремлен на зажатый в пальцах простой медицинский скальпель, на губах играет улыбка – и кажется, что она о чем-то размышляет. Длинная светлая коса тянется чуть ли не до пола, посверкивают зеленые камни в ушах и на шее. – Это очень любопытный персонаж нашей истории. Графиня Лилиан после потери ребенка стала первой ученицей знаменитого дин Дашшара. Именно она настояла, чтобы лекарскому делу обучали и девочек и мальчиков. Она щедро жертвовала на больницы и школы, и многие медицинские учебные заведения названы в ее честь. А еще была выдающимся хирургом. Надо сказать, Лилиан Иртон для своего времени вообще была необычайно образованной женщиной. Она много читала, сама писала рассказы и сказки. Она же, когда ей в руки попали старые свитки с лекарской мудростью, сумела перевести их и сберечь, чтобы отдать тем, кто действительно смог оценить всю важность открытия.
– А кружево и стекло «Мариэль»…
– Да, этим занималась семья графини и ее мужа. В те времена считалось
– Их открыл Эрик Торвсон, правда?
– Да, правда. Отважный вирманин с командой предпринял путешествие за океан. Он открыл неизвестную до того времени землю, названную ее жителями Алилен, то есть «любимый дом». Разумеется, для них вирмане были в диковинку, и Эрика принимали там, как короля. Королем он и стал, женившись на принцессе Тиаль.
– А я слышал, тогда чуть не началась война?
– Да, молодой человек, вы правы, – подтвердила экскурсовод. – Все мы верим в Альдоная, но жители той земли не знали истинного бога. И тогда возник серьезный спор, едва не расколовший континент. Авестерцы и эльванцы считали, что если люди не верят в Альдоная, то они почти животные. И с ними можно не церемониться. Земли присоединить, людей обратить в свою веру или уничтожить.
– А я знаю! Тогда образовался союз пятерых! – выкрикнул еще один мальчик, судя по характерному разрезу глаз – потомок жителей Алилена.
– Именно. – Ему досталась одобрительная улыбка. – Ативерна, Уэльстер, Ханганат, Ивернея, Вирма объединились против подобного подхода и сумели отстоять право Алилена на независимость. До сих пор там правят потомки Великого Эрика и до сих пор не было ни одной войны. Возможно, тогда бы ее не удалось избежать, если бы не твердая позиция альдона Романа, а позднее и альдона Кенета, которые едва не отлучили весь Авестер, объявив, что подобные рассуждения угодны лишь Мальдонае. Кстати, у нас есть скульптура и Эрика.
Громадный вирманин стоит, небрежно опираясь на топор, светлые волосы падают ему на плечи, рядом с ним, положив тонкую ручку на его лапищу, застыла фигурка смуглой женщины в экзотическом уборе из перьев.
– Великий Эрик и принцесса Тиаль.
Дети рассматривали их внимательно и серьезно, кто-то вздохнул:
– Как тогда было интересно…
– Об этом у нас снят целый фильм, – улыбнулась экскурсовод. – Предлагаю вам теперь самостоятельно посмотреть выставку, а через полчаса мы снова встретимся и посмотрим фильм. Кстати, первая в мире камера-обскура также была сделана в эпоху Зарождения сыном Лилиан Иртон – бароном Тримейном.
– А его скульптура здесь есть?
– Да, разумеется. – Экскурсовод указала на восковую фигуру высокого молодого человека с взъерошенными темными волосами и карими глазами, держащего в руках корявый ящичек и чему-то задумчиво улыбающегося. – Одна из первых камер так и выглядела. Потом вы сможете получить свои портреты, сделанные с ее помощью.
Дети разбрелись по залу.
Светловолосая девочка замерла перед статуей прапрапра… сколько же раз она ей прабабка?
Лилиан Брокленд – ее и назвали в честь той Лилиан. Детям пока не нужно знать, что она, прожив почти семьдесят лет, до самой смерти была фавориткой Ричарда, что король любил ее, что приказал похоронить ее в королевском склепе и завещал похоронить себя рядом с ней, что пережил ее совсем ненадолго… Им пока не надо знать и то, что на графиню много раз покушались, что графиня – одна из самых неоднозначных фигур в истории Ативерны, и в ее биографии до сих пор множество загадок, которые не торопятся открывать ее потомки. Где она могла получить такое образование, как она стала покровительствовать лекарям, почему Ричард приблизил ее к себе – неизвестно. Строятся гипотезы, предположения… говорят, правду знают семьи Иртон, Тримейн и Брокленд, но они молчат и не дают историкам изучать свои бумаги.