Цена славы
Шрифт:
— Не всё, — согласно кивнул Тони Кавалли. — К декабрю мы планируем выпустить новый парфюм. Долгое время это направление не было приоритетным у бренда, но сейчас мы хотим сделать громкий запуск парфюма нового поколения.
Бёль боковым зрением увидела, как напряглась Юнхи. Кажется, это что-то действительно важное.
— Мы знали, что будем брать кореянку для рекламы, желательно, такую, чтобы она была популярна у молодежи. Я хотел поговорить с Бёль, чтобы понять — подходит ли она по характеру.
В комнате повисла пауза, явно немного
— То, что она так умеет перевоплощаться, мне понравилось. Она сможет стать не просто моделью, а олицетворением аромата, что наверняка даст хорошие цифры продаж. Так что — мы хотим заключить дополнительный контракт. В отношении одежды и сумок ничего не меняется — она может носить другие лейблы в рамках договоренностей, но вот парфюм…
— Я понимаю, — поспешно заверила Юнхи. — Мы умеем с этим работать. Могу дать гарантии, все будут уверены, что сама Бёль пользуется только им.
— Вы еще даже не знаете, что это за парфюм, — усмехнулся Тони Кавалли.
Он встал со своего места, подошел к письменному столу, взял со столешницы небольшую коробочку и вручил ее Бёль. Та растерялась, но снова выручила Юнхи. Бросив извиняющийся взгляд на дизайнера, она помогла Бёль открыть коробку и достать простой флакон без каких-либо надписей и украшений. Аромат нанесли сразу на запястье Бёль. Запах был очень нежным, Бёль не могла сказать, чем именно пахнет — улавливалось что-то цитрусовое, но это точно не основа аромата. Пока Юнхи восхищалась легкостью аромата, Бёль ощутила и что-то… фруктовое?
Бёль тоже высказала свое мнение о запахе, причем Кавалли был приятно удивлен, что она почувствовала фруктовый шлейф.
Пока сотрудники бренда сервировали стол, Юнхи получила от мистера Кавалли тонкую папку с предварительным контрактом. Потом они пили чай и мистер Кавалли практически вынуждал Бёль рассказать, что ей нравится в одежде, в чем ей особенно удобно, что она предпочитает носить на сцене. Удивился, когда Бёль призналась, что ей на сцене, наоборот, комфортнее в яркой и смелой одежде — это как будто разделяет ее в жизни и на сцене.
— Мне это напомнило Сашу Фирс, — улыбнулся мистер Кавалли. — У твоего альтер-эго нет имени?
— Альтер-эго? — удивленно переспросила Бёль.
— Ты не знаешь? У Бейонсе есть альбом, который она назвала именем своего альтер-эго. Это ее сценическая личность — та женщина, которая бесстрашно зажигает на сцене.
— Вам, кажется, рассказывают об этом во время обучения? — удивленно уточнила Юнхи.
Бёль смущенно улыбнулась:
— Да, но никто не называет это «альтер-эго». Нас просто учат, что лучше разграничивать себя на сцене и вне ее — так проще. Но я не думаю, что у моего сценического образа есть личность. Это тоже я, просто…
— Показываешь, что скрывается на дне глубокой реки, — улыбнулся мистер Кавалли.
Бёль не совсем его поняла, но кивнула.
[*Аналог нашего «в тихом омуте черти водятся» в английском обычно имеет значение «Тихие воды текут глубоко»
Пока они беседовали, принесли подписанные контракты — Бёль стала амбассадором Louis Vuitton практически за чашечкой чая. Тони Кавалли вручил бумаги Юнхи, а потом взял руку Бёль, но не пожал, как она ожидала, а галантно поцеловал… скорее, сделал вид — едва коснулся губами тыльной стороны ладони.
Вскоре аудиенция была закончена и Бёль с Юнхи спустились вниз и сели в машину. До отеля ехали в тишине — по Парижу их катал водитель, предоставленный Louis Vuitton.
В номере изнывала от нетерпения Мирэ.
— Ну, как? — спросила она, как только Юнхи закрыла дверь номера.
— Все шикарно, — заявила Юнхи и пораженно плюхнулась на диван. — С сегодняшнего дня Бёль является послом бренда Louis Vuitton, а вскоре станет и лицом их парфюма. В шестнадцать лет.
Мирэ от удивления открыла рот, а Бёль лишь непонимающе смотрела то на одну, то на другую. Для нее работа посла означала, что она будет сниматься в рекламе для бренда. А парфюм это, или одежда — какая разница?
— Ты хоть представляешь, что это значит? — спросила у Бёль Юнхи.
— Нет, — честно ответила она.
— Святая невинность, — с теплотой улыбнулась Юнхи. — Реклама парфюма считается самой почетной и денежной. В отличие от рекламных кампаний одежды, которые появляются только в дорогих журналах, парфюм будут рекламировать повсюду — в магазинах косметики, журналах, на телевидении и билбордах.
— И главное — у Louis Vuitton не было прежде официального лица для парфюма. Большая часть их рекламных кампаний — это просто фото флакона.
Бёль из всего этого поняла только то, что это почетно и будет больше денег.
На следующее утро корейский Vogue снимал ролик о том, как Бёль готовится к показу. Ее наряд — красивое нежно-розовое платье, его дороговизну и элегантность немного приглушили свободной кожаной курткой, которую Юнхи посоветовала почаще скидывать с плеч, как будто Бёль жарко. В куртке и правда было жарко, но Бёль намного переживала, что у нее могут обгореть плечи: боясь испортить платье, ей не нанесли санскрин на тело, а солнце в Париже в этот день было очень ярким.
Показ проходил в парке, стулья и края подиума украсили гирляндами цветов, а подиум усыпали искусственными лепестками. Когда в финале начали выходить модели в длинных платьях, они сгребали эти лепестки полами своих нарядов. Когда в самом конце Тони Кавалли вышел на подиум, он сам подошел к Бёль и протянул ей руку, предлагая встать. Сердце рухнуло в пятки, но не могла же она отказать дизайнеру? Встала, вынужденно прошлась с ним до конца подиума, потом он проводил ее обратно к ее месту под аплодисменты публики. Ее платье сделано в стиле коллекции, но его не было на подиуме, так что понять такой жест можно — Бёль как будто продемонстрировала недостающую часть показа, хотя это было слишком неожиданно.