Цена славы
Шрифт:
Вечером, после показа, в официальных сетях бренда появилось сообщение, что Бёль из группы Pearl Gang — новый амбассадор Louis Vuitton, а Тони Кавалли назвал ее своей новой музой. Во многих статьях отдельно подчеркнули, что она стала амбассадором модного дома в очень юном возрасте, что прежде удалось только Лили-Роуз Депп.
Глава 4
Свободное падение
В среду вечером Дану позвонила Миён. В Корее раннее утро, да и закадычным другом Дан ей не был, поэтому звонок немного удивил. Но та попросила его позвонить Бёль. По словам Миён,
Из любопытства Дан даже подключился к трансляции Dispatch — посмотреть, как Бёль справится. Начала она действительно по-королевски — смело вышла из машины, устроила практически дефиле до дверей аэропорта, но внутри здания подрастеряла свою уверенность. Хотя, скорее всего, просто перестала что-либо видеть из-за вспышек камер, выглядела немного олененком в свете фар. Что, впрочем, пользователи сети находили одновременно грустным (напугали ребенка камерами) и очаровательным (потому что она очень мило пыталась сохранить лицо).
В любом случае, впереди у Бёль ее первая Неделя моды, а у Дана — два концерта.
Концерты в Лос-Анджелесе были последними в Северной Америке, поэтому, в принципе, было немного грустно выходить на сцену: еще чуть-чуть — и они поедут домой. Но в пятницу днем, когда они готовились к выходу на сцену, Дан уловил нечто странное в поведении Сонхи. Она периодически с кем-то переписывалась и выглядела напряженно. Сначала Дан подумал, что у нее самой что-то случилось. Но, когда после концерта она практически с ним не говорила, возникло ощущение, что дело не в ее проблемах.
— Что-то случилось? — прямо спросил Дан.
Сонхи замялась на секунду, но Дану этого хватило: несмотря на ее уверенное «Все в порядке», он понял, что она почему-то не хочет его беспокоить.
Сонхи мастер уходить от ответов. Она умеет переводить темы, ссылаться на срочные дела,держать лицо и умело отвечать на каверзные вопросы, поэтому можно быть уверенным, что она не разболтает твои секреты. Но. Они знакомы уже два года, Дан давно понял, что врать Сонхи… не то, чтобы совсем не умеет. Скорее — не может врать тем, кто ей близок. А Дан относится к таким людям.
В машине он не стал напирать, требуя ответов, но в отеле, несмотря на усталость, пришел к ней в номер. Она попыталась сделать вид, что устала…
— Что ты пытаешься от меня скрыть? — спросил Дан, без разрешения зайдя в ее номер. — Я уже заметил, поэтому пытаться меня защитить бесполезно: психую, даже не зная, в чем дело…
Сонхи тяжело вздохнула и кивнула в сторону кресла, которое стояло у окна. Стало действительно неспокойно, но Дан послушно сел, а Сонхи примостилась на краю кровати, напротив него.
— Тетя Нари и твоя бабушка попали в аварию.
Дану показалось, что он прямо на этом жестком кресле стремительно полетел вниз. Он интуитивно сжал руками деревянные подлокотники. Сонхи уловила его состояние и тут же поспешно добавила:
— Ничего серьезного! Почти… В смысле — они в порядке. Было небольшое столкновение,
Дан вскочил на ноги. Слова Сонхи о том, что авария была легкой и жизням тети и бабушки ничего не угрожает, остановили ощущение падения в пропасть, но страх никуда не ушел. Он накрыл Дана с головой, превращаясь в настоящую панику.
Авария.
Авария, которой не было в прошлой жизни Дана. Он был уверен, что его родным и близким ничего не угрожает — в прошлом ведь все они были живы и здоровы на момент его смерти. Не было ни несчастных случаев, ни серьезных заболеваний, даже аппендицит никому не удаляли. Казалось, что так будет и в этой жизни.
Логично, что изменения в жизни Дана могут коснуться и жизней его родных, но он никогда об этом не думал. Осознание было слишком болезненным.
В номере Сонхи и ходить-то негде, поэтому за полминуты он успел раза три пройти мимо ее кровати. Куда бежать? Что делать? Что, если все его близкие в опасности? Ведь есть же все эти фильмы про эффект бабочки: опоздал на тридцать секунд — и вся жизнь пошла под откос…
— Даниэль, успокойся! — жестко сказала Сонхи, вставая. — С ними все в порядке, я не соврала в этом. Они в хорошей больнице, твоя бабуля уже наверняка довела до мыслей об увольнении всех медсестер вип-палат, так что ничего плохого с ней больше не случится. Ей сделают операцию, поставят какую-то там скобку, чтобы все быстрее зажило, через пару месяцев она уже будет снова ходить, а через полгода — бегать.
Дан тряхнул головой. Дело не только в бабушке, хотя… ей шестьдесят четыре года, в таком возрасте переломы срастаются долго.
— Даниэль! — снова окликнула его Сонхи. — Успокойся. Если хочешь — можешь сам позвонить и убедиться.
Дан замер на месте. После кивнул и убежал в свой номер.
Бабуле он действительно позвонил. Она была бодра и весела, только жаловалась на то, что ей даже сидеть не разрешают — обещали привязать к кровати ремнями, если она будет пытаться встать.
А вот тетя была не столь жизнерадостна. Она плакала, винила себя и в аварии, и в маминой травме. Кроме того, рассказала, что операция точно нужна, потому что у бабули там не крошечная трещинка, а практически полноценный перелом. Любая операция — это риск, а бабуле, оказывается, за ее шестьдесят четыре года даже наркоз ни разу не давали.
Папа был недоступен, потому что уже вылетел в Сеул — побыть с бабушкой пару дней. Дан позвонил маме, та напомнила, что в травме нет ничего критичного, смысла срываться нет, он может продолжить делать свои дела.
Легко сказать! Дан впервые осознал, насколько он сильно связан контрактами и обязательствами. Как бы хорошо Person ни заботились о своих артистах, большие концерты — не то время, когда можно взять выходной. Фанаты его ждут, внезапный отъезд Дана — если он вообще возможен, конечно, — огорчит тех, кто пришел ради него. Дан не может просто сорваться и уехать.