Цена случайной ночи
Шрифт:
«Это что же, они катались, что ли?» — усмехнулась я внутренне и неожиданно вспомнила. Да, конечно. Машнов — это тот самый бандит, которому я тогда врезала между ног. Помню, эту фамилию я встречала впоследствии в официальных протоколах.
— Свидетель, пройдите, пожалуйста, для дачи показаний сюда, — вступил Антипов, приглашая жестом моего старого знакомого подойти.
Тот занял свидетельское место и после соблюдения необходимых формальностей начал говорить:
— Значит, короче, Гаршин… Мы с ним встретились, короче, в шесть-семь часов, точно я сейчас не помню… Ну, и поехали, короче…
— На
— На моей машине, — ответил Машнов.
— Марка машины, номер?
— Ну, это… «Бэха»… Извините, «БМВ»-«семерка», — и он продиктовал номер.
— И долго вы катались на «БМВ»?
— Протестую, — вступил Лисицкий. — Свидетель утверждает, что они не катались, а ездили…
— Протест принимается, — вступил Антипов. — Так как долго вы ездили, свидетель, вместе с подсудимым Гаршиным в тот вечер?
— Ну, до одиннадцати, наверное…
— До одиннадцати? — удивилась прокурорша. — Что же вы делали такое долгое время на машине?
Машнов пожал плечами и как бы смутился.
— Отвечайте, свидетель, — нахмурился судья Антипов.
— Ну, это… Короче, с девушками… Знакомиться ездили…
— Телок снимать! — неожиданно раздалось этаким хулиганским мальчишеским голосом у меня за спиной.
Женщины, которые, видимо, тоже составляли команду поддержки подсудимого в виде сердобольных тетушек и матушек, зашикали, оборачиваясь назад.
— Где вы ездили? — строго продолжил Антипов.
— Ну как — по городу, — опять растерялся свидетель.
— А конкретнее? — вступила прокурорша. — Кто это может подтвердить?
— Нас в машине двое было. Вот он может подтвердить. — Машнов обернулся к зарешеченному помещению, где сидел Гаршин.
— Это для суда не основание, — продолжил игру в строгость главный судья Антипов.
— Почему вы сразу не дали этих показаний, свидетель? — сдвинула брови прокурорша.
— Так это… Я же не знал, что Олежку замели, — простодушно развел руками Машнов. — Извините, арестовали. А потом я встретил случайно пацанов… Извините, студентов экономической академии… Этих, как их…
— Гусева и Морозова, — услужливо подсказал адвокат Лисицкий.
— Ну да. Они мне и говорят, мол, Толян, так и так. Олега, короче, обвиняют — убийство. Я — да вы что?!
— Итак, свидетель, вы встретились со студентами, — решительно прервал невразумительные междометия Машнова судья Антипов. — И они вам рассказали о том, что Гаршин находится под судом. Потом что вы делали?
— Ну это… Нашел Льва Романыча… Ну а потом он меня записал свидетелем…
— Записал свидетелем, — иронично передразнила прокурорша, которой, видимо, все происходящее все меньше и меньше нравилось, да и сама персона свидетеля скорее всего раздражала. — Что же вы молчали почти полгода?
— А чего — я с Олегом знаком так — здрасьте, до свиданья. Тогда просто случайно встретились, взяли, поехали… — Машнов был олицетворением малоразвитого лоха, простодушного, ничего не знающего и не ведающего.
— Кстати, свидетель, с девушками вы в тот день познакомились? — спросила прокурор.
— Ну да, — ухмыльнулся Машнов.
— И они могут подтвердить это?
— Наверное… Если вспомнят, —
— Да они, наверное, на Астраханку ездили за телками, — послышался все тот же хулиганский голос за моей спиной. — Подтвердят они тебе, как же! Они, может, сами уже за городом в овраге лежат… Профессия-то вредная, опасная.
— То есть, как я поняла, вы познакомились, а потом… Потом что было?
— Ну как… Что… — совсем растерялся Машнов. — Ну это…
Он лихорадочно призывал себе на помощь руки, пытаясь объяснить, что было потом. И, чтобы не допускать неприличных жестов, вступил Лев Романович:
— Скажите, свидетель, где вы проводили время с девушками?
— Как где? В машине! Там и проводили.
— То есть девушки эти были все время в машине… И что же вы делали? Вы знаете их имена, фамилии?
— Да ну, — снова замялся Машнов. — Не помню. Это когда дело-то было!
— В любом случае это показания, — решительно заговорил Лисицкий. — Это основание для того, чтобы, по крайней мере, провести дополнительное расследование по вновь открывшимся фактам. Следствие не располагало этими данными, поэтому и ограничилось другими версиями. А сейчас…
— Подождите, защитник, — остановил его Антипов. — Вам еще будет предоставлено слово. Давайте закончим допрос свидетеля.
Слушая всю эту тягомотину, я поймала себя на мысли, что наблюдаю спектакль, разыгранный дирижерами Антиповым и Лисицким. Безусловно, этот косноязычный Машнов просто-напросто врет, что он катался тогда вместе с обвиняемым на машине. Врет, зная, что свидетельниц их «катания» вовек не сыскать. А может, и наоборот, очень даже сыскать. Если выйти на Астраханку, на что намекнул мой сосед сзади, то за двойной тариф тамошних девок за раз можно и сторговать. Придет такая вот разукрашенная выдра — а других там нет, я как-то от нечего делать оценивала внешние данные наших городских проституток — и станет утверждать, стесняясь и краснея, что она действительно в тот день познакомилась с молодыми людьми… Ну, и все такое прочее.
Видать, не зря предупреждал Костин о том, что здесь, на этом процессе, без Тамары Шуваловой на главном судейском месте, все схвачено и за все заплачено.
— Спасибо, свидетель, вы можете занять свое место, — послышался голос Антипова, прервавший мои размышления.
Машнов послушно пошел по проходу, отделявшему одну половину зала от другой. И тут наши глаза встретились. И я поняла, что он меня узнал. И как-то даже забеспокоился. А потом вдруг, наоборот, просиял. Он вспомнил, вспомнил меня, мой залихватский удар ему прямиком в причинное место. И возможно, даже воспылал желанием отомстить.
И может быть, мне это его желание очень кстати. Надо будет подумать, каким образом это можно использовать. А пока ничего не остается, как продолжать слушать гладкую, хорошо отрепетированную речь адвоката Лисицкого.
— Итак, выступление свидетеля защиты практически доказывает алиби моего подзащитного.
— Потерпевший опознал Гаршина, — напомнила прокурор.
— А потом изменил показания, — радостно парировал Лисицкий. — Рискну предположить, что он таким образом проявил высокую гражданскую сознательность, потому что не хотел, чтобы пострадал невинный.