Цена случайной ночи
Шрифт:
— Ну а, может быть, случайно? — продолжала настаивать я.
Георгий Аркадьевич находился в явном замешательстве.
— Насколько я знаю, Володя никогда не проявлял к Тамаре таких чувств, и… А что, собственно, произошло? Почему вы ворошите прошлое, причем в таком ракурсе, прямо скажем, для меня неожиданном?
— Похоже, это неожиданно почти для всех, — вздохнула я. — Вы извините, но всего я вам говорить не могу. Мне еще нужно выяснить детали. Скажите, вы не в курсе того, где проживают родственники умершего мужа вашей сестры?
— В общем, да, — ответил Шувалов. — Я не помню квартиры, но дом знаю.
Этот дом знали в нашем городе многие. На центральном проспекте возвышался единственный в том районе многоэтажный дом, довольно уродливый и не гармонирующий со старинной застройкой. Его построили в семидесятых годах, официально для работников обкома и облисполкома — то есть для всякого рода «блататы». А на деле многие квартиры заняли представители торговой мафии.
— Я поняла, — сказала я. — Если вам нетрудно, перезвоните мне, пожалуйста, и сообщите точный их адрес. Мне нужно с ними встретиться.
— Пожалуйста, — в голосе Шувалова по-прежнему сквозили обескураженность и недоумение. — И что же, у вас больше нет ко мне вопросов?
— Пока нет, — ответила я, мысленно отметив, что алиби брата проверять еще раз нет никакого смысла и что вопросов по его собственной причастности к гибели сестры у меня действительно к нему не осталось.
Шувалов, уходя от меня в тот день, сделал попытку еще раз уточнить, с какой стати я интересуюсь делами прошлых лет и добрачными сексуальными приключениями его сестры. И еще раз отметил, что у Тамары отсутствовал ярко выраженный интерес к мужчинам и что на сексуально озабоченную девицу она никак не тянула. Добавил еще, что сам Дмитрий жаловался в приватной беседе с Георгием, что Тамара холодна как женщина. И, когда Шувалов уже открывал дверь, чтобы уйти, его неожиданно осенило:
— Вы хотите сказать, что Ксения — дочь Володи?
— Дело тут не в этом, — ушла я от ответа, поскольку неизвестно, как, узнав правду, стал бы действовать брат убитой. Может быть, движимый меркантильными соображениями, он будет распускать всяческие слухи, и они дойдут до Ксении. Этого я допустить не могла.
— Понятно, значит, все-таки есть что-то… Дыма без огня не бывает, — решил он что-то для себя, невзирая на мои слова.
— Перезвоните мне, пожалуйста, насчет адреса родителей Дмитрия, — попросила я.
— Да-да, конечно, — отозвался Шувалов и в большой задумчивости и даже ошеломлении пошел по лестнице вниз, забыв воспользоваться лифтом.
Родители Дмитрия Мартынова, а именно эту фамилию, оказывается, носил муж Тамары, оказались довольно приятными в общении людьми. Но не это было главным. До меня только сейчас, когда Шувалов мне продиктовал адрес и фамилию, дошло, что Ксения носила девичью фамилию своей матери, а не отца. Раньше почему-то я не обращала на это внимания, хотя и было очевидно почему. Все это наверняка неспроста. И еще раз показывало, что мои подозрения насчет законного отцовства Дмитрия имеют под собой основание.
А родители действительно были приятными людьми. Этакими интеллигентами позднего социализма, состарившимися и не желавшими особо признавать новые реалии, которые вовсю буйствовали
— Проходите, пожалуйста, — пробасил глава семейства, породистый старик с седой шевелюрой, предлагая мне тапочки.
Я прошла в комнату, где меня встретила пожилая женщина, составлявшая достойную пару породистому старику. Аккуратненькая старушка со следами былой красоты, с правильными чертами лица, облаченная в халат.
— Здравствуйте, меня зовут Вера Анатольевна, — представилась с улыбкой она.
После ритуальных приветствий и представлений, когда хозяева усадили меня в кресло, а сами сели в такие же кресла напротив и мне был предложен чай, от которого я не отказалась, начался разговор.
— Такое событие ужасное, — начала Вера Анатольевна. — Вы ведь по этому поводу пришли?
— Да, — согласилась я.
— Но мы вряд ли сможем вам в чем-то помочь, — подал голос хозяин дома, представившийся мне как Алексей Павлович. — Мы с Тамарой нечасто общались после того, как наш сын умер.
Вера Анатольевна помрачнела и покачала головой.
— Да вот, видать, мы с отцом чем-то прогневили бога, что у нас сын так рано ушел… — произнесла она.
— Ну, мать, это все дело прошлое, — нахмурился Алексей Павлович. — Давай по делу говорить. Так что вас интересует? — Он вопросительно посмотрел на меня.
— В первую очередь отношения между Тамарой и вашим сыном, — ответила я. — И не просто хорошие или плохие, а поподробнее. Как ладили между собой, как воспитывали дочь?
Мартыновы слегка задумались. Первой начала говорить Вера Анатольевна:
— Ну, на первый взгляд может показаться, что слишком просто они жили. Незаметно, может быть. Шумных вечеринок не устраивали, сами редко куда-нибудь выбирались, только если к друзьям близким. Тамара больше на работе пропадала, Дима тоже… Мать Тамары, когда жива была, все с Ксенией возилась. Но уж как выходные, то Дима всегда с девчонкой — то в парк, то в кафе, то еще куда. А Тамара и дома какие-то бумаги вечно разбирала. Придешь к ним — она сидит, уткнулась, и голову поднять некогда. Ну, по правде сказать, особого уюта не было у них. Но ладили между собой они хорошо — ничего не могу сказать. Скандалов не было у них.
— А как они познакомились?
— Да где-то… — Вера Анатольевна развела руками. — В компании какой-то студенческой. Дима-то в университете учился, а Тамара — в юридическом. Ну вот, а потом он, значит, ухаживать за ней начал. Мы сразу заметили, потому что он больше следить за собой стал — по полчаса причесывался, брился. — Мать улыбнулась, видимо, восстановив в своей памяти эту картинку.
— На работу даже устроился, потому что стипендии не хватало, — поддакнул отец.
— То есть они долго встречались?