Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града
Шрифт:
– Нашел! – воскликнул Максим, вынимая из-под разваленной стопки книг том темно-синего цвета в тонком переплете из искусственной кожи и напечатанный на папиросной бумаге. – Вот!
Не без волнения я раскрыл наугад несколько страниц, соответствовавших части определенных мной цифр – то, что запомнил. 2 Лука, 18, 19. 10 Марк 1, 2. 34 Матфей 12, 24. 1 Иоанн 13, 1. Ничего. Просто страницы печатного текста – никаких указаний, сносок, пометок ручкой или карандашом. Книгу вообще редко брали в руки, она казалась новой, из тех, что миссионерствующие личности бесплатно подают на вокзалах, у входов в метро и в подземных переходах. Либо это не та Библия, либо моя догадка неверна.
– Нет? – с угасающей надеждой в голосе переспросил Максим. – Ничего нет?
И даже Ася замерла рядом с ним.
– Возможно, это просто не та книга, – ответил я, еще раз оглядывая профессорский кабинет. – А ничего, что мы запросто расположились
– Вы же сами говорили, что обращаться в органы опасно, – сказала она, снова принимаясь за уборку.
– Полагаю, нам все-таки надо принять какое-то решение. – Я подошел к ней и взял из ее рук разбитую безделушку – сломанную фарфоровую статуэтку.
– А мне какое до всего этого дело? – с вызовом спросила она. – Я сама не знаю, зачем пришла сюда. Ну грабанули профессора, от него не убудет.
Она вдруг разрыдалась и села на стул, сжавшись, точно от боли.
– У вашей мамы был хороший вкус, это дрезденский фарфор, очень милая вещица, – сказал я.
– Как вы догадались? – Ася принялась утирать слезы, а Максим беспомощно ходил рядом кругами, не решаясь приблизиться к ней. – Только не говорите, что вы Шерлок Холмс.
– Чтобы понять это, совсем не надо быть великим сыщиком, – улыбнулся я, – вы прикасаетесь только к тому, что вам дорого, а в этой квартире самое дорогое для вас – воспоминания о матери.
– И что нам теперь делать? – спросила она.
– Решайте сами.
Я хотел предложить Максиму составить Асе компанию, а самому уехать, но Ася вдруг предложила:
– Давайте съездим на дачу?
И мы поехали.
Дорогой Максим старался всячески развеселить Асю. Он рассказывал ей смешные случаи из своей телевизионной жизни и делал это с большим вкусом и с хорошим юмором, так что Ася вскоре оттаяла и даже начала улыбаться. А улыбалась она как-то по-особенному – по-детски, очень открыто и светло. Я видел, что Максим тоже разомлел от ее улыбки и несколько раз намеренно строго напомнил ему следить за дорогой. К третьему напоминанию Максим очнулся и дальше вел, уже сосредоточившись на «зебрах», дистанции и соблюдении скоростного режима, но болтать с Асей не перестал – и как все успевал? Я больше его не тревожил – машина шла ровно, без спотыканий на светофорах, и можно было немного подумать.
Цифры из «записной книжки» не давали мне покоя. Если это не Библия, то какие еще есть приемы звукобуквенного соединения? Группа крови. Химическая формула. Планетарная нумерация. Годы жизни и смерти. Даты, даты… Может быть, это и есть те самые пространственные координаты из отчета об операции «Зеркало», которые Звонарев предусмотрительно вырезал из текста, передавая его Максиму? Я чувствовал, что разгадка где-то близко. Как слово, которое вертится на языке, – не хватает самой малости, чтобы вспомнить.
По всем признакам разгром в квартире профессора был учинен не меньше месяца назад. По словам Максима, Звонарев уехал уже как тому месяца три. Стелла сидела в тюрьме два. Что-то здесь не сходилось. Если только не предположить, что Звонарев нашел-таки свою «Атлантиду», быть может, привезя какие-то доказательства ее существования, – вернулся, никого не предупредив о своем возвращении, никого, кроме Чернова, а Чернов кому-то рассказал об этой находке, возможно – показал ее какому-нибудь антиквару для оценки, и колесо завертелось. События могли развиваться по такой схеме: Чернову предложили разделить доходы от его нового бизнеса или отдать его, он отказался, тогда сделавший это предложение инсценирует убийство Чернова его женой, находит «записную книжку» и берется за профессора, который скорее всего своей тайны не выдал, так что «заказчик», которому не терпится присвоить себе «сокровища Китежа», начинает срочно искать выход из ситуации и находит меня, остальное известно. И если все именно так и обстояло, то расчет оказался верен – в отличие от Чернова и Звонарева я не отягчен идеей фикс сохранить тайну, моя цель – спасти друзей, а следовательно, я буду стараться раскрыть секрет «записной книжки». Несчастный Чернов, бедный профессор – они пострадали ни за что. Я обязательно узнаю код и окончательно расшифрую текст – это только вопрос времени. И то, чего стремились избежать «первооткрыватели», произойдет само собой – победитель, он же убийца, заберет все. Может, мне стоит позвонить лейтенанту Иванову? Или самому пойти в прокуратуру, где меня наверняка сочтут ненормальным ученым и фантазером и какой-нибудь следователь между делом расскажет эту историю своим приятелям-журналистам, и меня ославят, а Максим потеряет право на эксклюзив. Нет, такая картина меня совершенно не вдохновляла. Но вместе с тем я не верил и в существование Китежа. Максим хорошо поработал и собрал все, что было возможно об истории этого мифа – его происхождение
– Это здесь, – сказала Ася, указывая на поворот влево от дороги, вдоль которой шли дома дачного кооператива – в основном добротные, как говорится, на все сезоны. – Вообще-то дом принадлежал первой теще Звонарева, она его почему-то любила и завещала дом ему, обойдя дочь и сына, но жила в нем до самой смерти – с ней случился инсульт, так что Звонарев перебрался сюда только через три года после женитьбы на маме.
Максим припарковался у ворот, и мы зашли на территорию дачи. И уже никто не удивился тому, что дверь ограды была открыта, а дверь в дом заколочена крестом.
– А, это вы, Асенька, – раздался из-за забора мужской голос. – Хотя бы вы объявились, а то Виталий Леонидович уехал, даже не расскажешь, что тут у нас приключилось.
Мы переглянулись: а чего рассказывать? И так все понятно.
– И не говорите, деточка, – кивнул председатель садового кооператива, когда Ася высказала предположение, что кто-то влез на дачу профессора, – просто поветрие какое-то, то тут, то там слышу, что повадились на дачи забираться. Особенно не воруют – побуянят и бегут. Мы милицию вызвали, они стали хозяина вызванивать, а Виталия Леонидовича все нет и нет, они даже дело заводить не стали, говорят – вот вернется хозяин, имущество проверит, напишет заявление, тогда и станем грабителей искать, а где их сейчас найдешь, когда столько времени прошло, да и кто, кроме самого, может сказать, что пропало, что осталось… А ты, Асенька, отдохнуть приехала или прибраться? Пусть тебе молодые люди топориком гвозди подденут, чтобы двери открыть… Кажется, гремит?
Председатель, мужчина классического пенсионного вида, с брюшком, но еще вполне бойкий, приложил ладонь козырьком ко лбу и взглянул на небо. Мы все разом посмотрели вслед за ним – поразительно, ничто, казалось бы, не предвещало ни дождя, ни тем более грозы, и вот уже все заволокло густыми облаками, из которых, пока еще глухо, доносились раскаты грома, предвещавшие сильную грозу. Максим еще успел загнать свою «ауди» во двор, закрыл ворота, а потом побежал к дому, прикрываясь курткой от внезапного ливня, ударившего длинными теплыми струями, точно кто-то включил брандспойты нескольких гигантских поливальных машин.
– Придется переждать, – сказал я, с добродушным настроением искоса наблюдая, как Ася принялась обихаживать промокшего Максима.
– Полагаете, мы уже опоздали? – спросил он, отдавая Асе куртку, которую она немедленно принялась встряхивать на веранде.
– Увы… – пожал я плечами.
Это стало понятно сразу, едва мы с Асей зашли в дом. Сердобольные соседи, конечно, постарались навести на даче мало-мальский порядок, и все равно было очевидно, что и здесь неизвестные что-то искали – очень тщательно и немного с раздражением: дачные этюды и натюрморты, какие-то гербарии и вышитые крестиком картины в рамках были содраны с гвоздей и стояли вдоль стен на полу, книги на полках расставлены как попало – стопочками, вперемешку и одна на одной. Я попросил Асю показать, где находится сейф, и не сдержал улыбки, когда увидел его, – им оказался встроенный стенной шкафчик, инкрустированный под сейф, скорее всего – выполнявший роль кабинетного бара. Женская игрушка, а учитывая то, что хозяйкой дачи долгое время была бывшая теща Звонарева, предназначение «сейфа» не подразумевало хранения каких бы то ни было секретов. Думаю, подобное разочарование испытали и «налетчики», отчего, по-видимому, немного разозлились – председатель упомянул, что была побита какая-то посуда, а в подвале все еще стоял устойчивый аромат разлитых засолов, хранившихся там, как сказала Ася, еще с маминых времен.