Цена "Суассона"
Шрифт:
Линия обрыва почти точно совпадала с черным краем зазубренного хребта, изображенного на картине… Зрительная память не подвела меня.
— Что это за бумажка? — Гриша прямо-таки выхватил у меня листок. Почему ты так ее рассматриваешь?
— Это самая первая записка от Скала. Я нашел ее за щеткой «дворника» своей машины, когда вернулся с Новой Гвинеи. На ней написан номер его телефона.
— Ну и что? Разве ты забыл этот номер? Зачем он тебе нужен?
— Смотри. — Я провел пальцем по неровному краю листка, а потом
Гриша недоуменно переводил глаза с листочка бумаги на сделанную неизвестным художником копию и обратно, ничего не понимая.
— Похоже… Ну и что? Какое это имеет значение? Просто случайное совпадение, вот и все.
— Согласен, случайное. Но когда я взглянул на картину, то долго не мог вспомнить, где я видел такую же линию…
— Послушай, это уже что-то болезненное, какая-то навязчивая идея! Я знаю, как неприятно, когда стараешься вспомнить что-нибудь и не можешь. Ладно, успокойся, и все пройдет. Ты вспомнил, все в порядке. Давай займемся делом, тебя это отвлечет.
— Я тебе сказал еще не все. Знаешь, где я видел недавно такую же линию, точнее, ее «негатив», оторванную часть листка?
— Где?
— В блокноте мисс Макгроу, когда она записывала номер моего домашнего телефона. Я еще тогда подумал, что линия отрыва оставшегося корешка что-то мне напоминает, но только сегодня, когда взглянул на картину, вспомнил, что именно.
Соображал мой приятель быстро. Он протяжно присвистнул, покачав головой.
— Ого! Значит, она одолжила этот листочек человеку Скала, чтобы он мог оставить тебе номер своего телефона? Так, что ли?
— Нет, в тот день, когда я вернулся из путешествия в край дани, он не приходил. Она говорила, что он посещал «Ассунту» несколькими днями раньше.
— Значит…
— Значит, она сама написала этот номер и сама засунула листок за мой стеклоочиститель, пока я в своем кабинете разбирался с накопившимися бумагами.
— И ничего не сказала.
— И ничего мне не сказала. Теперь понимаешь?
Гриша кивнул.
— Твоя милая секретарша по совместительству работает на Костлявого Мака. Контролирует каждый твой шаг, каждое слово и сообщает ему.
— Да. И я сам сказал ей, что собираюсь ехать на север штата Квинсленд, просил подобрать карты и тому подобное.
Гриша вытаращил глаза.
— Ты ей это сказал? Зачем?
— В припадке благодарности за постоянную заботу. Кроме того, мне действительно были нужны такие материалы. Я совершенно не знаком с теми местами. Откуда я мог знать, что она работает на Скала?
— Ну знаешь… Ты, может быть, сказал ей, зачем мы туда собираемся?
— Это уже чересчур. Ты совсем плохого обо мне мнения. Конечно, нет.
— И на том спасибо.
— Ладно, когда вернемся, отдашь меня под трибунал. А пока давай подумаем, что делать.
— Мы тут будем думать, а в это время люди Черепа порежут детей на куски и скормят акулам! — Гриша вскочил
— Сядь и успокойся.
— Пошел ты!..
— Ну бегай, если тебе от этого легче. Он ничего такого не сделает, во всяком случае, пока что. Скал скуп, практичен, зачем ему преждевременно портить ценный «материал», который может еще принести большую прибыль. Он понимает, что раз я сам собираюсь ехать туда, значит, решил обойтись без помощи полиции.
Гриша остановился и посмотрел на меня почти осмысленным взором. Потом его лицо оживилось, он понял, что я хочу сказать.
— Ага!
— Вот тебе и «ага»! Конечно, он предпочтет помешать мне в моем невинном турпоходе, прежде чем избавляться от улик. Сделать это для него легче легкого. Места там безлюдные. Он может попытаться прикончить меня и здесь, пресечь, так сказать, попытку в зародыше. Но это опасно, и скорее всего он дождется, пока я заеду в какое-нибудь глухое место, где на десятки, а то и на сотни километров вокруг не будет ни одной живой души, и только тогда…
— Ни одной живой души, кроме бандитов.
— Вот именно. Ты сам разве не так бы поступил со мной?
— Я удушил бы тебя еще в колыбели, представься мне такая возможность. Подумать только, дрогнуть перед чарами старой девы!
— Придется тебе мириться с фактом моего существования.
— Думаю, что это продлится недолго. Не Скал, так Адамс, кто-нибудь из них до тебя доберется.
— Адамс пока что выбыл из игры. А после того, как полиция нашла здесь труп его негра, возникнут новые основания считать, что он замешан в какие-то темные дела, о которых «информировал» их Скал.
— Хватит с тебя и Костлявого Мака.
— Не радуйся раньше времени, я еще жив. Лучше подумай, как мне добраться до «интерната» прежде, чем они доберутся до моей шкуры. И не обольщайся, твоя шкура почти в такой же опасности.
— Я, конечно, могу подумать… Но ты ведь снова разболтаешь о наших планах первой встречной вдове или еще кому-нибудь.
— Перестань меня пилить, Гриша! — взмолился я. — Ты и сам мог бы сделать такой промах.
— Я? Никогда! Старые девы вызывают у меня аллергию, прямо мурашки идут по коже. Бр-р-р! Я с ними обращаюсь сурово и строго. Ты только представь себе — всю жизнь хранить целомудрие! Это же… Просто не нахожу слов.
Мой приятель начал валять дурака в своем обычном стиле, а это значило, что он оттаял и перестал на меня злиться.
— Может быть, нам разделиться и направиться туда разными путями поодиночке? — предложил я.
— Хочешь отвлечь огонь на себя?
— Ну и что? Ты же считаешь, что я виноват и провалил дело…
— Ничего я не считаю. Только в одиночку там придется туго, даже если и удастся добраться до места. «Интернат» наверняка охраняют несколько человек, подходы просматриваются и простреливаются. Нарвешься на пулю, вот и все.