Цена власти
Шрифт:
Сергей бросил берестяной листок на стол.
– Теперь источник информации, - Сергей вытащил из стопки другой лист и продолжил объяснение: – Прошу заметить: единственный источник всей без исключения информации.
Его зовут Дрир. Менг. Точного возраста не знает сам. Приблизительно восемнадцать – двадцать лет. По его собственным словам, если бы не поход на север, то уже в этом году отец женил бы его. Простой крестьянин из захудалой деревушки. Образование: три года пас коз на пастбище за околицей, четыре года рыл оросительные каналы возле Акфара. Читать и писать не умеет. Дрир много чего рассказал, но большую часть
Сергей выразительно хлопнул ладонью по берестяным листам.
– География, – Сергей уставился в лист. – Как мы вполне резонно предполагали, великий Акфар далеко на юге впадает в море. Сколько километров от Утёса до морского побережья выяснить не удалось. По-моему счёт идёт на тысячи. Возле самого моря Акфар образует большую дельту. Место там низкое, сплошное болото, москиты и густые заросли.
На неком расстоянии от моря Акфар почти вплотную подходит к горам Ануб.
Так себе горы: массив не слишком большой, куча плоскогорий, узких долин и ни одной покрытой вечным снегом вершины. Как раз в промежутке между морем и горами Ануб находится основная территория расселения менгов. На морском берегу несколько рыбацких посёлков. По Акфару так же разбросано несколько поселений вплоть до кромки великих лесов. Сразу уточню: та деревня, до которой мы добрались двенадцать лет назад, самое северное из всех.
Саян отложил берестяной лист в сторону и вытащил из кучи ещё один.
– А теперь самое приятное – предыстория. Точнее, история менгов. Сразу замечу: рассказ пленника во многом совпал с преданиями людей.
Как я и предполагал, давным-давно люди и менги были высокоразвитыми космическими цивилизациями. Как бабочки порхали между звёзд и заселили десятки, а может и сотни миров. Но тогда же, давным-давно, люди и менги вцепились друг другу в глотки. Война пошла не на жизнь, а на смерть.
О масштабах космической войны можно только гадать. Но речь идёт о схватке на уничтожение. Как и следовало ожидать, уничтожение вышло взаимным. Предания менгов пестрят описаниями сожжённых миров и морями пролитой крови. Что, кстати, объясняет, почему у менгов не было связи с метрополией. Хуже того: связь и поддержка не предусматривались вовсе.
Если я правильно реконструировал историю, то космическая война поставила перед менгами проблему выживания, как вида. Стремясь элементарно уцелеть, менги пачками отправляли корабли с поселенцами наугад. Нашли годную для жизни планету – повезло. Не нашли – полетели дальше.
На Миреме менги не долго наслаждались миром и одиночеством. Прошло совсем мало лет, как в звёздную систему Геполы прилетели люди.
А теперь самое приятное во всей этой мрачной истории – Вем-защитник выполнил свой долг. То, что менги скатились до медного века – его прямая заслуга.
– И что же он такого наделал? – рассказ невероятно заинтриговал Яна, от былого кислого выражения на лице не осталось и следа.
– До появления людей, - Сергей вновь глянул в берестяной лист, - менги построили всего один и уже легендарный город Дойланд. Как не трудно догадаться по описанию катастрофы, он исчез под шляпкой ядерного взрыва. Вместе с Великим князем, то есть правителем, погибла учёная элита, промышленные мощности, учебные заведения и хранилища. Из-за радиоактивного загрязнения местности
– Подожди, подожди, – встрял Андрей. – Получается: менги сложили все яйца в одну корзину? Глупость какая-то.
– Вот, вот, – согласился Сергей, - и я так подумал. Но, если прикинуть, автономная колонизация новой планеты в условиях тотальной космической войны – авантюра, да ещё какая. Будь эскадра людей по сильней, то она стёрла бы колонию менгов в радиоактивную пыль. Образно выражаясь, люди перевернули бы все корзины с яйцами. Но этого не произошло. Думаю, в первую очередь менги рассчитывали на тайну местонахождения колонии. В главном они оказались правы – колония выжила. Но я продолжу.
В настоящее время менги находятся в медном веке. До первобытного строя они не опустились, но и полноценного рабовладельческого государства у них нет. Что-то среднее.
Лично свободные крестьяне большими общинами обрабатывают землю. Часть полей заливает Акфар, часть менги орошают. В целом хозяйство носит натуральный характер. Всё, что нужно, крестьяне делают сами. Развитой торговли и денежного обращения нет. Хотя… - Сергей пробежал глазами по листу, - деньги, ну и торговля соответственно, полностью не исчезли. Если я правильно понял Дрира, у менгов всё же существует сословие купцов.
В горах Ануб добывают медь и некоторые виды камня. Кстати! Там же, в огромной низине, на ещё более огромном плато находится Благословленная долина. Уже после налёте людей сквозь низкий хребет менги пробили канал и оросили долину. Дрир с телячьим восторгом рассказывал об этом инженерном чуде древних, хотя сам в Долине никогда не был. В любом случае, менги получили огромное количество великолепных земель. На самых низких полях выращивают рис. На тех, что выше: ячмень, рожь, пшеницу. А ещё выше разбиты сады и виноградники.
У входа в Благословленную долину менги построили новый город великолепный и ослепительный Лемай. Столица, где живёт Великий князь и члены Совета благородных. Там же главные культовые сооружения менгов и, конечно же, ремесленники.
Общество менгов разделено на два класса: простолюдины – рабочая скотинка, и благородные – угнетающая верхушка. Происхождение играет очень важную роль, движения по социальной лестнице практически нет. Но и замкнутых каст то же. Дрир рассказал, как в соседней деревне благородный взял в дом простолюдинку, а потом официально женился на ней. Сын простолюдинки стал благородным и в настоящий момент правит той деревней.
А вот рабы у менгов всё же есть. Как несложно, это люди, но их крайне мало. В сельском хозяйстве их не используют вовсе. В основном прислуга и наложницы. Молодые женщины и девушки стоят очень дорого. По словам Дрира, всего пять юных рабынь покрыли бы все расходы на экспедицию. Но о разбитом нами отряде чуть позже.
Особенно долго и настырно я расспрашивал Дрира о том, есть ли у них менги в рабском состоянии. Он долго не мог понять, чего собственно я от него хочу, но потом всё же сообщил, что нет. Как я понял, эксплуатация простолюдинов носит патриархальный характер. Крестьяне буквально боготворят своего благородного, считают его прирождённым вождём и сами идут к нему за справедливым судом, советом и даже за помощью. Вокруг полно земель, так что все недовольные властью просто убегают на новые земли.