Цена времени. Книга 4
Шрифт:
— Всем лежать, работает гвардия! — Раздался командирский голос и десяток начал штурм поместья.
Интерлюдия. Александр. Новгород.
Дверь в мой кабинет бесшумно распахнулась и через порог, уставившись в небольшую стопку бумаг, не глядя перешагнул Максим.
— Нет, ну это ни в какие ворота! — Раздражённо пробубнил он.
— Что там ещё? — Безучастно пробубнил я, глядя в окно.
— Горожане протестуют, южные княжества ненавидят нас. Священники? Чем мы насолили священникам? — Макс перебирал листы, вчитываясь в послания и челобитные. — Магистр Ливонского ордена!
— Ну вот, не всё же так плохо. — Заявил я, не отрывая взгляда от окна.
— А мне кажется, пора заканчивать игру в усатого диктатора.
— В какого из? — Попытался я отшутиться.
— Да ты в обоих сразу играешь! — Воскликнул он в ответ. — За месяц расстреляли людей больше, чем за пол года до этого! Люди боятся что-то сказать. Я единственный, кто до тебя их возмущения доносит.
— Берия, получается? — Усмехнулся я. — Или всё-таки Геринг?
— Почему ты не собрал совет перед тем, как проводить все эти операции? — Игнорируя мою шутку спросил Максим. — Ты же вроде не хотел окунаться в абсолютизм? А сейчас режешь мелких коррупционеров как скот!
— Они того заслуживают! — Рявкнул я. Повисла звенящая тишина. Макс не отступил и даже не потупил взгляд, как сделал бы любой другой человек в такой ситуации. Он продолжал смотреть мне в глаза, требуя объяснений. — Пока мы ссылали таких вот, самых хитрых, на рудники, они совсем страх потеряли. Помахать пару лет киркой для них не слишком-то большое наказание. — Я встал и прошёлся из одного угла кабинета в другой. — А вот смерти боятся все. — Я снова взглянул на, казалось бы, не моргавшего Максима. — Ну, или почти все. Во всяком случае нельзя обустроить прекрасный сад, предварительно не выдернув все сорняки с корнем.
— Но почему ты не поднял этот вопрос на совете? Ты ведь просто отдал гвардии приказ зачистить к чертовой матери всех неугодных!
— Потому что посчитал это необходимым. — Строго процедил я сквозь зубы. Максим лишь покачал головой и, шумно выдохнув, положил мне на стол кипу бумаг с челобитными, после чего, хлопнув дверью, удалился.
— Наш друг сильно взволнован, — Заметил холодным голосом Генрих за моей спиной. Всё в той же светлой рубахе он стал для меня незаменимым спутником, который и предложил мне действовать радикальнее.
— Мне кажется, он понял необходимость всех этих чисток. — Я расслабленно откинулся в кресле, вытянув ноги.
— Это нужно стране, Саша, — Генрих положил руку мне на плечо. Я вдруг ощутил странный, почти незаметный гул в голове. Я не слышал его ушами, но чувствовал то ли мозгом, то ли черепной коробкой. — Ты должен выжечь все сорняки под корень, чтобы Новгород расцвёл!
— Срежем под корень, Генрих. — Прошептал я. — Всех воров, консерваторов и предателей.
Глава 13 «Похищение»
6 февраля 1507 года. Новгород.
Снежные хлопья медленно падали на булыжную мостовую ночного города. Улицы преображенного Новгорода освещали десятки спиртовых ламп на невысоких столбах и выглядывающая из-за туч луна. Её свет как бы отражался от шлифованного булыжника, которым была выстлана мостовая,
В один из таких патрулей заступил и Мирослав — новоиспечённый гвардеец, прошедший три месяца усиленной подготовки курсанта и получивший долгожданное звание гвардии-рядового. Бывший крестьянин, учившийся грамоте у сельского священника, Мирослав не без труда прошёл вступительные испытания, состоящие не столько из физической, сколько из умственной подготовки и наконец исполнил свою мечту. Он стал кем-то больше, чем обычным пахарем. Он поступил на престижную государеву службу.
И вот сейчас, этим приятным зимним вечером, он впервые заступил в настоящий ночной дозор. Его напарник, служащий в княжеской гвардии вот уже пол года, вальяжно расселся на лавочке со спинкой, поставив рядом с собой своё ружьё и спиртовую лампу. Он выудил откуда-то из под мундира железную флягу и, откупорив пробку на верёвочке, сделал несколько небольших глотков. Мирослав всё это время стоял рядом, оглядывался по сторонам и не поддавался расслабленности своего напарника.
— Да ладно, чe ты, — Подал голос малость захмелевший гвардеец. — Всё равно ещё целую ночь стоять. Хлебни, замeрзнешь! — Он, улыбаясь, протянул свою флягу.
— Нет, спасибо. — Коротко буркнул в ответ Мирослав, не оборачиваясь к своему собеседнику. Он всё вглядывался в даль ночной улицы, которая хоть и освещалась тусклым светом спиртовых ламп, всё равно оставалась весьма тeмной. Тишина пустынного в комендантский час города прерывалась разве что тихим сопением подвыпившего напарника.
Вдруг из-за поворота показался громадный силуэт квадратной повозки, почти бесшумно мчащейся по ночной мостовой. Мирослав быстро скинул с плеча ружьё и уже приготовился взвести курок, как вдруг на плечо ему упала тяжёлая рука сослуживца в чёрной, как и вся гвардейская форма, перчатке.
— Не суетись, братка, — Уже совсем трезвым голосом проговорил он. — Свои это. Опять видать кто-то заговор чинить вздумал.
Молодой гвардеец застыл на месте, наблюдая за происходящим. Монструозная повозка проехала рядом с очередным фонарным столбом и на ней Мирослав и вправду узнал гвардейские знаки различия. Не доехав до их поста менее полусотни метров, повозка резко затормозила, свернув на обочину, и из откидного кузова посыпались чeрные силуэты.
— О, смотри, как повезло! — Негромко воскликнул напарник. — Щас поглядим, как штурмовики работают!
— Штурмовики? — Смутился Мирослав. Он никогда не слышал этого слова, да и на солдатах, что оперативно выгрузились из повозки, явно узнавалась гвардейская форма.
— Они самые, — С придыханием проговорил он. — Особая гвардейская часть. Берут туда только самых крепких из гвардии и иногда из полка. Ловят они самых опасных ворогов, всех татей да воров в страхе держат! Говорят, нагрудники у них из глины особой, которая вроде как и весит мало, но и защищает добро.
— Как это, из глины?