Цена вздоха

Саяпин Владимир

И женщина делает еще шаг.

— Думаешь, не смогу ничего?! — Потрясает она серпом и подступает еще на шаг. — Да коли надо, я тебя по частям так мелко нарежу, что даже муравьям растащить будет несложно. А ну, правду мне говори!

Старик остается невозмутим. Неторопливо он поворачивает голову обратно, но теперь продолжает выглядывать из-за плеча время от времени, следя за тем, как близко подобралась старуха.

— А я честно и сказал. — Говорит старик. — Не видел я никого.

Женщина подходит еще ближе на шаг, но заговорить не

успевает.

— Сижу уже третий день тут. И никого не видал. — Продолжает волшебник.

И вдруг, женщина останавливается. До тонкой, светлой полоски камней, которую она не замечает, остается всего шага три, да еще шага четыре от полосы до старика, но слова волшебника неожиданно легко запутывают незнакомку, и она даже немного опускает серп, взявшись за него обеими руками.

— Как же, третий день? — Щурится женщина, заговорив спокойнее. — Врешь, небось!

Старик в ответ даже посмеивается.

— Да зачем мне? — Кряхтит он устало. — Ты на лицо мое глянь. Я аж сам чувствую, как щеки впали. Стоило заговорить, как они только от зубов отлипли.

И теперь, приглядевшись внимательней, старушка все же слегка позволяет себе разжалобиться, но и поверить так просто словам волшебника не желает.

— Да как же это? — Прищуривается она слегка. — Сюда они и пошли вчера, да так и не вернулись. А ну правду мне всю говори? Чего сделалось с ними? Небось, видал.

Старик опять вздыхает, сознавая, с каким столкнулся упорством, но женщина еще больше смягчается и подходит еще на шаг, внезапно сильно переменившись в выражении.

— Али боишься чего? — Спрашивает она жалостливей. — Так ты скажи. Но ежели соврешь….

Она уже собирается подступить еще на шаг ближе, как вдруг старик оживляется.

— Стой, где стоишь. — Велит он строго.

Незнакомка, испугавшись, даже прижимает серп к груди, вцепившись в него обеими руками. В первый миг она широко раскрывает глаза, не в силах побороть испуг, но затем, опустив взгляд, начинает стыдиться, виня себя за внезапно охвативший мысли страх. Сразу после старушка перехватывает серп в одну руку, опять начинает глядеть на старика гневно, но стоит на месте, как он и велел.

— А с чего мне тебя слушать? — Говорит она.

И волшебник мгновенно успокаивается, видя, что женщина пока не собирается подходить ближе.

— Слушать меня не обязательно, — спокойно отвечает волшебник, — но иначе, живой тебе не уйти.

Незнакомка тут же снова вскидывает руку с серпом, будто бы может достать с такого расстояния и сердито хмурится, забывая о жалости.

— Да ты, видать, совсем ополоумел?! — Ругается старушка. — Пугать меня удумал?!

— Вовсе нет. — Сразу же отвечает старик. — Хочу предостеречь.

Женщина отшатывается на шаг назад, вздыхает испуганно и крепче хватается за серп.

— Ах! — Прикрывает она рот, а руку с серпом выставляет перед собой. — Да ты никак меня отвадить отсюда хочешь?! А сам-то ты кто такой? Небось, леший, али перевертыш, али еще какая дрянь?

— Перевертыш? —

Удивляется волшебник. — А видала ли ты хоть одного? Знаешь хоть, что перевертыш лишь тем может обернуться, чей крови сумеет испить? А теперь подумай, будь я перевертышем, где бы я тут, в лесу, кровь человеческую нашел?

— А….

— А будь я еще чудищем каким, так на человека бы не был похож. — Не дает волшебник перебивать. — Или не видала никогда чудищ? Оно и видно, раз честного человека дрянью всякой зовешь.

Женщина задумывается, и тут же становится ясна простота и откровенность ее спокойного ума, зревшего на окраине людских земель.

— И то верно. — Честно признает старушка.

Хотя и серп она не опускает, а уже в следующий миг снова исполняется сердитой подозрительностью.

— Да только зубы мне не заговаривай! — Вдруг снова потрясает женщина серпом. — Коли ты не перевертыш, так откуда ж столько знаешь? Врешь, поди!

Старик устало вздыхает, качает головой, но остается спокоен.

— Не вру я, никакой я не перевертыш.

— Да мало ли, — тут же заговаривает женщина, — какая еще нечисть тут водится? Вон, на себя погляди, хуже мертвеца.

— Меня бояться не стоит. — Говорит старик, чтобы не давать молчанию затянуться.

Женщина лишь снова щурится, незаметно старается подступить ближе, только старик это замечает.

— А вот ту ведьму, которая меня заколдовала….

И ему даже не приходится договаривать. Незнакомка тут же приседает, будто сейчас не устоит, но не падает, а мгновенно берет себя в руки, прижимая серп к груди.

— Ведьму?! — Изумляется она.

Затем, женщина испугано, хотя и внимательно оглядывает старика и, кажется, легко проникается его словами. Во всяком случае, с его уставшим видом, оказывается нетрудно запутать легковерную крестьянку.

— Иди ж ты! — Удивляется женщина. — Да быть того не может!

— А ты взгляни на меня. — Отвечает старик. — Хуже мертвеца. Не твои слова ли?

Женщина молчит, но старик не дает времени раздумывать.

— Вот что, — зовет он, выглянув опять из-за плеча, — лучше уходи скорей, пока она не вернулась. И подходить ко мне не вздумай, я уже не жилец, но ты еще можешь уйти.

Незнакомка молчит, отступает на шаг назад, а затем возвращается на полшага.

— А как же мужик мой? Как же я…. — Начинает она тихо шептать.

— Здесь их не ищи. — Сразу перебивает старик. — Здесь их точно нет. А про ведьму и думать забудь. Поняла? Иди домой, займи себя делом. Само все как-нибудь да наладится.

— Да как же я без мужика-то своего? — Начинает женщина чувственно причитать, делая еще полшага вперед.

— Назад! — Тут же повышает голос старик.

И этим он легко заставляет незнакомку отступить еще на два шага, хотя она и хватается вновь за рукоять серпа обеими руками, опять сердито хмурится, глядит недоверчиво, а взяв себя в руки, снова шагает вперед, становясь на прежнее место.